Директор орского театра рассказал о доходах, главном «цензоре» и гастролях в Оренбурге

Когда позади у Орского драмтеатра осталась целая эпоха, а на разговор об этом отводится всего час, ничего не остается, как вместо прошлого говорить о настоящем. А вообще, театр должен быть настоящим всегда. Это не место для фальши и лживых чувств. В разные годы на сцене одинаково рождались искренние эмоции, и настоящее – это и есть свидетельство прошлого. Но директор театра Владимир Дорошенко находит и другое связующее звено времен – неизменный успех у зрителя.

Владимир Васильевич, говорят, искусство должно оставаться вне политики. Легко ли творчеству быть в стороне от событий, происходящих в стране?

– В годы СССР в филиале Киевской академии наук, где я учился, стали изучать развитие общества с точки зрения развития культуры. Сторонники этого подхода, на мой взгляд, в чем-то правы. Наверное, прозвучит идеалистически, но хотелось бы, чтобы через культуру, искусство, через их развитие менялось общество в целом. Чтобы оно наравне с искусством приспосабливалось к веяниям сегодняшнего дня. Оставаться в стороне от всего, что переживает страна в конкретный момент, невозможно. При этом театр, я считаю, вне политики оставаться должен. На сцене находят отображение процессы, которые сегодня болезненны в обществе и особенно актуальны. Но агитация, пропаганда не есть функция театра.

– Вместе с тем благодаря партийной программе по поддержке театров малых городов драмтеатр в Орске получил дополнительное финансирование…

– Действительно, одна из партий инициировала выделение средств из бюджета на поддержку творческой деятельности театров в муниципалитетах, и эта программа принята к исполнению.

Признаюсь, новость о том, что наш театр вошел в список финансируемых объектов, была встречена с радостью. Без этих денег было бы тоскливо в плане творческой деятельности. Слава Богу, что после капитального ремонта не стоит вопрос с оснащением площадки. Она у нас превосходная! А вот что касается постановочной части, то выделенные средства пришлись как никогда кстати. Несмотря на это, я думаю, было бы неправильно говорить со сцены о конкретной партии.

– Какие у театра источники дохода? Пожалуй, орчане помнят 90-е годы, когда он осаждался арендаторами, превратившими здание в торговый павильон. Тогда на аренде приходилось зарабатывать.

– С переходом под областное начало ситуация в театре изменилась. Говорить о том, что у нас появились большие деньги, конечно, нельзя. Но и сравнивать с тяжелыми девяностыми годами не приходится. Я пришел в театр двадцать лет назад, когда здесь не было даже бюджета выживания. Плюс полгода невыплаченной зарплаты. Люди заламывали руки от отчаяния: «Владимир Васильевич, хлеба не на что купить…». Не я начинал процесс сдачи помещения в аренду, но какое-то время я вынужден был продолжать такую практику. Это было подспорьем, позволявшим сводить концы с концами. Потом я решил, что объектов торговли в городе достаточно, а театр один. И зарабатывать он должен только тем, ради чего он создан, – зрелищами.

Более полугода мы расставались с арендаторами. После того как привели театр в порядок, поставили несколько спектаклей. Даже не вспомню, на какие деньги мы это сделали. Доходило до того, что ткань для костюмов несли из дома. Помню, я свои белые рубашки принес… Но еще более отчетливо помню, как были благодарны зрители после открытия сезона.

С этого времени никакие базары в театре не устраиваются. Наша задача – нести искусство. Этим театр и зарабатывает.

– За последнее время труппа заметно омолодилась. Это случайность или закономерность, что вместе с внешним обновлением театр получил новый актерский состав?

– Молодость – недостаток, который быстро проходит. Мы обновляем состав, что вполне естественно. Ведем переговоры с актерами из других театров, приглашаем выпускников театральных вузов. Костяк сформировался. Однако молодые, амбициозные, яркие, непосредственные – такие всегда нужны театру. И мы рады, что наш театр выбирает молодежь. В то же время миграция в труппе всегда присутствует. Кто-то едет за режиссером, кто-то за ролями, это такая специфика актерской профессии – находиться в постоянном поиске своего места. Я к этому привык. Единственное – прошу о своих планах сообщать в конце театрального сезона. Чтобы к следующему мы подошли без срывов. Масса трудностей возникает, когда человек решает покинуть коллектив в середине сезона. Встают сразу несколько спектаклей. Мы вынуждены делать вводы. А что такое ввод? Это 5-6 репетиций, когда основная труппа вхолостую работает на сцене ради того, чтобы новый актер вжился в образ.

– То есть, работая в театре, надо понимать, что ты, следуя музыкальной терминологии, не солист, а, в первую очередь, часть оркестра?

– Абсолютно все в театре заточены на один результат. Зритель видит на сцене, к примеру, 15 актеров, а на самом деле спектакль создавали полсотни человек. Один малейший сбой – вся работа насмарку. Но зрителю неинтересно, почему произошел этот сбой. Он пришел в театр и хочет увидеть то, ради чего заплатил деньги. Я нередко вспоминаю покойного Михаила Козлова, когда тому предстояло играть три комедийные новеллы по Чехову, а тут страшная новость – умер отец. Вахтер не нашел ничего лучшего, как перед выходом Миши на сцену занести телеграмму к нему в гримерную. Можете представить, что артист чувствовал в этот момент? Но он нашел в себе силы сыграть роль, не выдав своего состояния.

Одно время я был вынужден в дополнение к трудовому договору ставить условие: в случае неявки на спектакль без уважительной причины работник обязуется выплатить аншлаговую стоимость спектакля. А это 100-150 тысяч рублей – для актеров огромные деньги. Правда, на бумаге требование долго не просуществовало, но обязательство уважать работу всего коллектива осталось.

– Во сколько театру обходится каждый новый спектакль?

– Определенной константы нет. Мы можем поставить спектакль как за 100 тысяч, так и за 500, в зависимости от его формата. Детские спектакли всегда в 2-3 раза дороже постановок для взрослых. Костюмы, декорации – внимание детей нужно завоевывать не только содержанием. Кстати, когда собирались ставить «Мастера и Маргариту», то едва не отказались от этой идеи, связавшись с правопреемником авторских прав. Он запросил разовое вознаграждение за постановку в полмиллиона рублей. Не считая последующих процентов. Для нашего театра такие суммы – непозволительная роскошь. К счастью, в процессе переговоров нам удалось в разы уменьшить плату за пользование знаменитым сюжетом.

– В основном, литературный материал на сцене интерпретируется, получая новое прочтение. Почему бы не поставить классику в ее оригинале?

– Мы не хотим переходить на язык интернета, но то, что было интересно моему поколению, уже иначе воспринимает нынешняя молодежь. Период 18-19 веков для молодых людей и вовсе кажется запредельно далеким. Оставляя проблемы, которые были заложены классиками, мы стараемся немного осовременить спектакль. Да и не секрет, что воссоздать атмосферу 18-19 веков в одних только костюмах обходится довольно дорого. Мы не всегда можем себе это позволить. Я как-то попал на постановку «Русалочки» в казанском театре, так там на актерах были костюмы из натурального меха. Оказалось, только за меха театру пришлось выложить около трех миллионов рублей. Но зато как это эффектно смотрелось со сцены!

– Вы упомянули про язык интернета. А кто в театре главный цензор?

– Цензор, безусловно, автор. Изучается много пьес и отечественных авторов, и зарубежных. У последних соавтором выступает переводчик. Со своей стороны мы можем смещать акценты в текстовом материале, но само действие остается таким, каким его задумал автор. И говорят актеры языком автора. Поэтому следим, чтобы со сцены не звучал уличный жаргон. Плохому мы и так быстро учимся, пусть театр будет примером хорошего.

– Гастрольная карта – насколько она актуальна для актеров сегодня?

– Гастроли – это всегда глоток свежего воздуха. Мы живем в небольшом городе, где актеры успели изучить зрителя, а зритель – труппу. Когда же приходится играть для зрителя других городов, интересно, как он отреагирует на то, что у нас в городе уже прижилось. Но определять цену билетов на уровне столичных театров мы не можем. Вместе с тем аренда гостиничных номеров, площадки для выступления, транспортные расходы, командировочные – все это для нас затратно. Тем более что об экономической выгоде от гастролей говорить не приходится. Считается, что получить доход соразмерный расходам – уже удача.

Несмотря ни на что, ищем возможности для выезда за пределы области. Так, с 4 по 7 декабря готовимся работать на сцене Оренбургского драмтеатра им. Горького. Два вечера будем играть «Мастера и Маргариту» и один вечер – «Алексея Каренина». Премьера последнего пройдет в Орске 17 ноября. Приглашаю читателей «ОГ» в театр. Наши двери всегда открыты!