Радио — лучшая часть моей жизни

Мне всё время не даёт покоя ускользающий от моего сознания, растворяющийся в эфире образ радиослушателя. Даже хрестоматийные кадры кинохроники,    запечатлевшие граждан моей страны, которые сидят и смотрят в чёрное жерло репродуктора, не дорисовывают этот образ.

Была такая «тарелка» и у нас в родительском доме в Форштадте. Бубнила целый день: с шести утра до двенадцати ночи. И слушал я всё подряд, пока играл в зале. Концерты по заявкам, речи Хрущёва, клуб знаменитых капитанов и КОАПП – была такая детская передача, «Пионерскую зорьку» и футбольные репортажи. Хоккейные тоже.

Радио не выключалось, по-моему, никогда. С ним вставали. С ним же и ложились. Только к студенческим годам вещание стало для меня разделяться на местное и московское. Да и то не очень отчётливо. И только когда сам пришёл работать в газету, стал относиться к радио, как к конкурентам и одновременно как к добрым коллегам. Тогда в службе информации рядом с многомудрым Моисеем Моисеевичем Ванштейном , хотя ему было тогда всего ничего, чуть за пятьдесят, работали острые на язык, большие любители розыгрышей на профессиональной основе Света Судакова и Катя Панюсова. Уже тогда было ясно, что в оперативности, нам газетчикам, за радио не угнаться. А вот наши зарисовки охотно брали в тематические передачи.

А первая моя информация, [вот уж воистину расцениваю как знак свыше, предопределивший большую часть жизни, и, наверное, лучшую], появилась именно на радио. Это было летом 1967 года, и посвящена она была финалу кубка города Оренбурга по футболу.

В феврале 90-го по приглашению Павла Георгиевича Рыкова и с благословения тогдашнего секретаря обкома КПСС Валентина Фёдоровича Голубничего впервые переступил порог областного радио как штатный работник и руководитель. На собеседовании тогда же сказал, и не отрекаюсь от своих слов до сих пор, что меньше всего могу считать себя «твёрдой рукой», которой наведу «железный порядок». С тех пор прошли года, но от своей декларации не отказываюсь и сегодня. И когда возникает желание «порулить», наказать, уволить, говорю себе: подожди, успокойся, разберись, пойми, почему произошло так, а не иначе. Во многих случаях такая, может быть слишком осторожная политика, на мой взгляд, оказывается эффективнее, чем крутой «разбор полётов». Хотя. Конечно, это достаточно субъективная позиция.

Можно, разумеется, найти футбольные или театральные аналоги, но мы были «театром и командой одного режиссёра» или «тренера» или, всё-таки для сначала «команда ярких личностей», а затем уже «чья команда» имярек главного редактора. Для меня всегда было важно второе.

Во время работы на областном радио, у меня были любимые проекты, а были и такие, к которым я относился спокойно, но всего были интересны работы коллег. Мне повезло работать с коллективом, умеющим делать очень многое. Это касается буквально всех:  авторов сериалов и сотрудников информационных программ, тех, кто делал тематические программы,  и тех, кто их озвучивал, превращая наши записи в программы, которые становились лауреатами конкурсов. Тех, кто налаживал технику и возил нас на сюжеты. Чтобы никого не обидеть, говорю обо всех радийцах сразу. Многие мои коллеги уже не работают на радио, но любовь к нему остаётся на всю жизнь.