Олег Рукавицын: День сурка
Если ночь как тоннель, а дневной свет – наждак,
Если всё, что ты сделал, обернулось не так,
Если в новых мехах, пыль вместо вина,
Это не в счёт там, где взойдёт Луна.
Борис Гребенщиков
Зиму можно сравнить с дорогой. Трудной, жестокой и опасной. Такой вот, казалось бы, банальный образ, если не вдаваться в детали. А дьявол кроется именно в них.
Солнце уже вынимает на свет влажный асфальт в середине дня, начинает тихонько поедать снег, но «День сурка» никуда не делся, и хочется взвыть словами главного героя этой картины: «Я расскажу вам про зиму. Она будет холодной. Серой. И продлится до конца ваших дней».
Прости, читатель, что-то накатило, как любили говаривать во времена моей рок-н-ролльной юности. Зима представляется сейчас мне белым безбрежным ледяным океаном. И ещё одна волна ветра толкает меня в спину на дорогу, которую физически не успевают очистить.
А может, просто авитаминоз?
Эти тексты потом много где ещё публикуют, начинают комментировать. Запомнилось одно высказывание человека, спрятавшегося за бездушным коротким «ником». «Текст плохой, единственное, что там есть хорошего, – это стихи».
Да, блин поминальный! Стихи – это сублимация, это чёткий, ясный кристалл с гранями, который ты выводишь, откапываешь, ищешь…
Попробуй выразить, что чувствуешь, словами в страницу. Попробуй переплыть этот ледяной белый океан безмолвия и холода к чужому сердцу. Ведь мы так бесчувственны по отношению друг к другу.
«Но каждый из нас зарежет, стоит только тронуть пальцем его тоску…»
Ладно. Не подвергается критике только тот, кто ничего не делает.
Луна повисла на стреле безбашенного крана, и я жалею, что в этом тексте не могу использовать смайлы.
Ледяное поле с натыканными многоэтажками Мёртвого города. Только оренбуржца не удивляет маршрут «езжайте по пьяной дороге мимо морга в Мёртвый город».
Мы прячем боль за штукатуркой цинизма. Луна уйдёт. День сурка продолжится.
Но, я надеюсь, мы переплывём эту зиму, мой читатель. Я стою в этом заснеженном поле и вижу сквозь толщу кристаллизованной воды землю, ростки травы и даже собственное прошлое. Куда там буддистам и другим людям «под веществами».
Солнце скрылось, звёзды далеки и безжизненны. Медленно впускаю в себя холод. И приходят слова.
Метель. И солнце только на закате,
В конце пути,
Нечищеной дорогой этот вечер
Не обойти.
И жёлтой неизвестностью мне фары
Лишь впереди,
И ритм шагов, как будто бьётся сердце,
Но не в груди.
За пару лет из неба много
Стекло воды,
Но вижу, как в реке, на дне дороги
Твои следы.
Я вспоминаю, лето медным светом
В тебе горит.
И слышу, как ломается и ранит
Мой лёд внутри.
В снегу и под луной, но я не буду
По-волчьи выть,
И я дышу, в себя впуская холод,
Чтоб дальше жить.
