Николай Силин: Попытка создания в России целостной системы ювенальной юстиции пока не удалась

Готова ли ювенальная юстиция защитить (оправдать, поддержать) малолетнего преступника? Или идея введения правосудия для несовершеннолетних ещё сырая? Об этом беседуем с председателем Промышленного суда города Оренбурга Николаем Васильевичем Силиным, под началом которого в Оренбуржье заработало детское судопроизводство.

Тюрьма – не место исправления

– Николай Васильевич, на заседании комитета Общественной палаты области вы назвали показательные цифры, доказывающие эффективность восстановительного правосудия. Уровень повторной преступности у подростков, охваченных ювенальными технологиями, почти в пять раз ниже рецидивности детей, попавших в колонию. Как сегодня исправляют оступившегося?

 – Мы начинали с того, что к лишению свободы реально приговаривалось до четверти несовершеннолетних. Конечно, все и до этого знали, что тюрьма не лучшее место для исправления. Говорить говорили, но действовали по-прежнему. С молодёжным судопроизводством понимание нашло отражение в практике.

Чем меньше людей проходят через школу криминального мышления, тем меньше его за пределами колючей проволоки. В основном осуждённым детям были нужны мобильные телефоны, деньги на пиво. Этим и объясняются их кражи. За последние три года самое жёсткое наказание в нашем суде назначено подростку за грабёж. Он отправлен в места лишения свободы на два с половиной года.

В 2012 году в колонию из Промышленного суда попали только 2,5 процента осуждённых.

– Вы приводили пример, когда подросток занимался бытовым терроризмом, а французский судья присудил ему в течение двух недель чистить сапоги пожарных той части, которая выезжала на его звонки. Наказание, когда ребёнок действительно осознаёт свой проступок, у вас применяется?

– К сожалению, в Уголовном кодексе РФ содержится чёткий перечень видов наказаний, назначаемых несовершеннолетним. Это штраф, лишение права заниматься определённой деятельностью, обязательные, исправительные работы, ограничение и лишение свободы.

Подросток может быть освобождён от уголовной ответственности и попасть под надзор родителей.

Наказание, которое применил французский судья, российский назначить не вправе, хотя по эффективности воздействия на несовершеннолетнего чистку сапог можно смело поставить на первое место.

Инициатива против инициаторов

– Есть семьи, где все, кроме малолетних, судимы. Вы замечаете улучшение ситуации?

– Осуществление восстановительного правосудия в одном отдельно взятом суде областного центра затруднительно. Необходимо перестраиваться всем учреждениям, входящим в систему. А зачем, когда в других районах всё идёт по-прежнему, и большое начальство побуждает к этому формально, не требуя результатов? Тем не менее эта система работает даже при включении лишь немногих элементов.

На уровне райгорсудов изменения тормозятся. Рассмотрение дел в отношении детей в особом порядке вынуждает решать большое количество специфических вопросов. Это ставит ювенальных судей в неравное положение по нагрузке с остальными коллегами. А лишняя головная боль никому не нужна.

– Есть ли какие—то подвижки со стороны других ветвей власти?

– Создание системы соци­аль­но-вос­пи­тательных учреждений и внедрение в процесс детских психологов, соцработников – определяющие меры в ювенальной юстиции. Высшие руководители страны неоднократно высказывали свою поддержку. Однако попытка создания в России целостной системы не удалась.

Через 10 лет после внесения Верховным судом РФ в Госдуму проекта закона Дума отказалась рассматривать его. Посчитали, что расходы  на изменения слишком велики. А может быть, голосовавшие против депутаты спутали ювенальную юстицию с «системой контроля за родителями»? Понятно, нужны деньги, а у государства их не хватает.

В отсутствие интересов всё настойчивее проявляется инициатива на местах, в решение включаются госучреждения и общественные организации.

Нужна смена авторитетов

– Задача восстановительного правосудия – понять, что довело ребёнка до конфликта с законом, устранить эти причины. Возможно ли это, если подросток возвращается в среду, которая взрастила малолетнего преступника?

– Преступниками не рождаются, и крайне важно не дать заразить криминалом детские души. А это сложный процесс, если дитя растёт в неполной или в неблагополучной семье. Когда, как вы говорите, родители потеряли авторитет в глазах ребёнка. В таких случаях достигнуть положительного влияния на него возможно благодаря совместной работе всех профслужб.

Было время, когда во многих городских дворах, сёлах молодёжь проводила свободное время на обустроенных спортплощадках. Почему не возродить этот опыт? Чтобы мальчишку во дворе встречал не местный «авторитет» с пивом и спайсом, а спортивный инструктор, который работает не на общественных началах, а получает зарплату.

– Допускаете ли вы, что непринуждённая обстановка ювенального процесса может привести к другому эффекту, когда подросток поверит в свою безнаказанность? Станет ещё более агрессивным, дерзким?

– Конечно нет! Наоборот. Ребёнок видит, что участники процесса относятся к нему уважительно и доброжелательно, стараются помочь. Перед судьёй лежит карта соцсопровождения подсудимого, составленная помощником судьи, который встречался с учителями, врачами, был дома у подростка. Это позволяет определиться, какую ответственность должен понести осуждённый. Такой подход не может вызвать агрессию и побудить к повторным преступлениям.

По западной кальке

– Оппоненты закона о детях приводят в пример результаты деятельности ювенальной юстиции в странах Запада, где распадаются семейные связи, а детей усыновляют представители секс­меньшинств, где распространяются порочные привычки среди молодёжи, ведётся активное сексуальное просвещение. 

– Ситуации, о которых вы говорите, на самом деле ничего общего с ювенальной юстицией не имеют.

Правда, в США подростки достаточно часто подают в суд на родителей. Причём бывают иски абсурдные! На то, что их родили и вынудили жить в мире, где происходят войны, экологические катастрофы. Здесь речь, скорее, о кризисе государственной семейной политики.

В идеале необходимо, чтобы родившая женщина имела выбор – работать или посвятить себя воспитанию малыша. Если приоритет отдаётся воспитанию, то экономического ущемления со стороны государства не должно быть. В некоторых странах, к примеру, за матерью сохраняется зарплата. У нас же на первое место выходит работа. Из ячейки общества уходит самое важное – привязанность. Когда отец видит детей только спящими, будет ли безоблачное детство? А раз не будет, то наученные Интернетом, улицей дети захотят отомстить своим родителям и понесут жалобы в суд.

– Ещё одно утверждение: ювенальная юстиция представляет собой узаконенную систему доносительства. Якобы звонок соседей может бросить тень даже на благополучную семью, где капризничает ребёнок. А ошибки в работе органов опеки не могут быть контролируемыми и проверяемыми.

– Такую картину создаёт телевидение. То в Швеции отняли ребёнка за шлепок, то в Финляндии, то во Франции. Бить детей, безусловно, нельзя. Но нельзя и шлепок назвать битьём.

Показывают «блюстителей» порядка из органов опеки, которые вместо помощи семье забирают ревущих детей в приюты. И это тоже приписывают ювенальной юстиции. А вот об опыте передовых регионов, достигших заметных результатов в сохранении семей, можно прочесть только в специальной литературе. Её большинство населения не читает. В некоторых районах, где вплотную занимаются восстановительными технологиями (например, в Ростовской области), преступность несовершеннолетних почти сошла на нет!

В отсутствие закона и при разобщённости ведомств просчёты соцучреждений, правда, невозможно контролировать.Страх, что отберут любимого ребёнка, может привести к коррупции.