Адесойе Ойеволе: Больше всего хотим обыграть «Зенит», чтобы не было лишних слухов

Оставить комментарий

Русский нигериец, защитник оренбургского «Газовика» Адесойе Ойеволе в интервью «Матч-ТВ» рассказал о своей карьере в России, выходе Оренбурга в Премьер-Лигу и проблема расизма на российских трибунах.

– На выездной игре, после которой «Газовик» вышел в премьер-лигу, я не был. Приехал потом в аэропорт. Там было достаточно много народа, плакаты, цветы. Но, если честно, мы еще не поняли, какое дело сделали. В прессе нас уже называют поставщиками побед для «Зенита». Поэтому в премьер-лиге больше всего хочется отнять очки именно у питерцев – чтобы люди не думали, что мы в какие-то игры с ними играем. Вероятная смена названия нас пока не касается: будет ФК «Оренбург» вместо ФК «Газовик» – ничего страшного. Просто команду передадут в городскую собственность, и все. В межсезонке Евдокимов собрал некоторых из нас в неформальной обстановке и сказал, что пора по-серьезному стремиться в премьер-лигу. А потом уже руководство официально поставило задачу, — заявил Ойеволе.

Он подчеркнул, что в команде за три года поменялось не так много людей.

— Мы уже с полувзгляда понимаем друг друга. Это и есть залог успеха, — заключил футболист.

Ойеволе подчеркнул, что в России чувствует себя комфортно.

— Внимание меня не тревожит. Может быть, потому что друзья такие были. Хотя сейчас мы ходим, и жена все время говорит: «На тебя все смотрят!» А я так к этому привык, что уже не обращаю внимания. Драться мне максимум пару-тройку раз приходилось, да и то не помню из-за чего. Был случай, когда я еще в юношеской команде «Торпедо-ЗИЛ» играл. В метро на меня попытались наехать, но в нашей команде был человек, знакомый с фанатским движением. Он сказал, что я футболист, и все спокойно разошлись. Не думаю, что проблема расизма в России больше, чем в остальном мире. Я редко сталкиваюсь с чем-то таким. А если сталкиваюсь, меня это никак не тревожит. Кинули банан, я заплакал и убежал – это не про меня история. Если мне кинут банан, я или сам его съем, или дочке отдам. Все зависит от личного отношения каждого человека. Для меня в российском футболе все нормально.

Ойеволе поиграл на всех уровнях российского футбола, но его попытки пробиться в премьер-лигу получались не слишком удачными: в 2013 году он ушел из «Урала», как только команда освоилась в элите, а за три года до этого попал в «Сибирь», уверенно стоявшую на вылет. 

– У меня никогда не было агента, поэтому, может быть, я так долго добирался до премьер-лиги. С Нальчиком вышла история: я приехал туда, сломал руку и попросил, чтобы меня сразу отправили домой. Но вместо этого просидел три дня, потом худо-бедно бедно купили билет. Позже меня опять звали. Но от первой поездки остался негативчик и на повторное предложение я ответил категорическим отказом: «Пожалуйста, больше не звоните». После Нальчика мне позвонил из «Урала» Александр Михайлович Побегалов и предложил приехать на просмотр. Я ему подошел, но играл не всегда. Первые 10 туров даже в заявку не попадал. Потом случайно там оказался, и кто-то из наших на предыгровой разминке потянул мышцу. Это было, по-моему, в Курске. Мы проиграли – 0:1, я показал ужасный футбол, хотя меня тогда не ругали. Потом поехали в Брянск, уступили там 1:3, и я решил, что, наверное, это конец моей карьеры. И все-таки Побегалов в меня поверил. Сколько себя помню, президент «Урала» Григорий Иванов все время сидел на скамейке запасных. Я к этому спокойно относился. Когда мимо пробегал, он обычно подбадривал: «давай-давай», «борьба», «быстрее»… Он и в раздевалке обычно сидел, мог перед выходом на поле что-то сказать. Но самый сильный его поступок – когда Иванов ко мне на свадьбу из Норильска прилетел. У «Синары» там был тур в чемпионате по мини-футболу, и вот он ночью приехал, чтобы меня поздравить. Прямо в брачную ночь! 

Адесойе до сих пор живет в Екатеринбурге.

— У меня жена отсюда, поэтому этот город, можно сказать, стал вторым домом после Москвы. От столичной движухи я уже отвык. Но по Уралмашу я не гуляю. Мне кажется, после захода солнца там любому человеку опасно гулять, не только темнокожему. Правда, одно время я жил на Эльмаше – это буквально через дорогу от Уралмаша. Остальные ребята жили в более благополучном районе. У меня еще не было собственности в Екатеринбурге, а у жены там квартира. Но передвигался я всегда на машине – на всякий случай. 

В интернете можно найти ролик, где футболист успокаивает агрессивного болельщика. Услышав в одной из игр фразу «Выучи русский», игрок в ответ продемонстрировал идеальное знание языка, в максимально доступной форме предложив оппоненту закрыть рот.

– Если честно, когда я увидел, что об этом пишут, не сразу понял, о каком моменте идет речь. Я и сейчас-то плохо помню, как все было. На поле и друг друга не всегда слышно, а уж что там с трибуны кричат! Болельщики «Урала» называли меня Максимкой, но в команде всегда обращались по имени. Не понимаю, кстати, почему в прессе в моем имени пишет две буквы «с». Меня зовут Адесойе, во всех документах так.  Когда я только появился в «Урале», была история. Иду по коридору, а навстречу – Евгений Алхимов. Показывает на пальцах: «Ну че, нормально все? Гуд?» Нормально, отвечаю, хорошо все. Он в шоке. Потом ребята рассказывали, что Женя пришел в номер вот с такими глазами: «Он, оказывается, по-русски разговаривает!» Хорошо еще, что меня путать было не с кем – я обычно один темненький в команде.