Про Мистера «Джеймсона» и стереотипы

У меня много друзей-иностранцев, и все они напрямую опровергают устоявшиеся стереотипы. Я встречала умных американцев,  бесчувственных французов, остроумных англичан, непьющих ирландцев, холодных испанцев, щедрых немцев и консервативных голландцев. И сама я, по их словам, во многом сломала стереотип русского человека – без характерного акцента и ошибок говорила на английском и много улыбалась. Меня обычно принимают почему-то за шведку, но как сказали сами шведы: «Просто никто не знает, как мы выглядим».

Если уж о стереотипах, одни из них ломаешь, другие укрепляешь. И вообще, думаем ли мы о них,  когда просто живем, общаемся, узнаем, радуемся, печалимся, спешим и успеваем.

…Из всей пёстрой компании моих заграничных знакомых и друзей больше всех мне запомнился один замечательный юноша из Германии Стефан. Это был 2007 год, мы учились в одной языковой летней школе в Дублине и были соседями по кампусу. Стефан – невероятно эрудированный, умный, интеллигентный парень. Мы много говорили о политике, об искусстве, о кино и, конечно же, о войне. Он рассказывал, как его прабабушку в подвале их дома на глазах у детей замучили советские солдаты, а я рассказывала, как мои прадеды доблестно сражались на фронте, а их дети голодали и пахали на заводе с 12 лет. В тот момент мы были полны состраданием друг к другу, мы, внуки враждующих некогда стран. Стефан восторгался Тарковским, а я картиной Беккера «Гудбай, Ленин», он мечтал побывать в Петербурге, а я в Берлине.

В общем, мы очень подружились и в последний день нашего пребывания в удивительной Ирландии решили отправиться в сердце Дублина – на старинную вискикурню по производству легендарного «Джеймсона», превратившуюся в музей. Находилась она прямо возле нашего дома, и мы, даже не позавтракав, отправились туда вприпрыжку. Экскурсия оказалась скучноватой и больше мальчуковой – бродильные чаны, перегонные кубы, купажирование, всё это не так интересно, как кажется, и я с нетерпением ждала дегустации. Но вот и она. В красивом зале на зеркальной барной стойке стоят три подноса: с чистым виски, с имбирной газировкой и с клюквенным морсом. Выбирайте, говорит нам экскурсовод.

Беру два стакана: сам виски и запивку, соответственно. Выбрала имбирную соду. Иду к столу. У Стефана в руке один стакан с чистым виски, и он подозрительно у меня спрашивает: «Виктория, а зачем тебе два?» Ну как, зачем, отвечаю, выпить и запить. «Что сделать??» — подавился Стефан. «Запить…» — осторожно повторяю я и оглядываюсь по сторонам. Все с одним стаканом. «Что происходит?» — неудомённо вопрошаю я, и выясняется, что и в морсе, и в газировке тоже виски, это какие-то ирландские коктейли, а чистый никто не запивает, это грубый моветон. «Я назад не понесу!» — шёпотом упрямо отвечаю я, и мы вдвоём запиваем виски коктейлем с виски.

Выходим из музея на свежий воздух. 12 часов дня. Нас качает. Вечером самолёт. Плетёмся, хохочем, тратим последние деньги на всякую ерунду. Встречаем друзей. «Вы что, пьяные? Полдень же!» — не сдерживает удивление француженка Клара, а в глазах у всех застыл немой вопрос: кто ж с русскими по утрам на дегустацию-то ходит?!

Вывод: алкоголь вреден не больше, чем стереотипы о людях и странах. Не больше, чем ханжество, не больше, чем ярлыки, которые мы порой вешаем на всех, кто попадается нам под руку.

Постскриптум: мы со Стефаном до сих пор дружим, а с Кларой даже пару раз встречались в Париже. Космополитка, скажете вы. Что ж, сочту за комплимент.