Женский монастырь

Работая в областной газете и постоянно колеся по западной зоне Оренбургской области, я то и дело бросал свой взгляд в сторону женского монастыря в Бузулуке. В конце концов мне удалось не только туда заглянуть, но и собрать достаточно материала для публикации. Правда, на это потребовалось несколько лет. Думаю, что некоторые заметки и сегодня вызовут определённый интерес у аудитории.

Рафаила

Увидев маленькую Полю, Бим радостно завилял хвостиком и засеменил к ней, но потом остановился и о чём-то призадумался. Как только девочка не ухитрялась подозвать к себе собачку, та не сдвинулась с места.

— Строгий пёсик,- заключила девочка, -монастырский.

Полине  семь лет. Каждое воскресенье   она приходит в монастырь в воскресную школу. Вместе с ней здесь занимается еще десять детей. Как я понял из разговора с девочкой, учёба ей нравится, да и наставники не слишком строги. Обычно детишки  занимаются по два часа.

— Учёба не должна быть в тягость,- говорит матушка Рафаила.

Первая наша встреча с  Рафаилой прошла, как это принято говорить, хоть и в дружественной, но официальной обстановке. Дальше церковной лавки меня не пустили, предложив вместо компромисса свой вариант газетной статьи. Она получилась  правильной, но по-церковному скучной и догматичной. Матушка терпеливо выслушала мои замечания и обещала через наделю написать ещё. Второй вариант оказался удачнее, в нём даже промелькнуло несколько лиц, но всё равно это было не то.

Когда я приехал  в монастырь в третий раз, лёд недоверия стал постепенно таять, настоятельница монастыря монахиня  Пантелеимона сменила осторожность на милость и разрешила хоть  одним глазом заглянуть в этот скрытый от постороннего взора мир. В роли провожатой как раз и выступила уже знакомая мне  Рафаила.

Человек не рождается с крестиком на шее и молитвой на устах. Вот и моя добрая проводница матушка Рафаила когда-то училась в обыкновенной советской школе. После её окончания работала, потом опять училась, и всё пыталась понять истинную суть мироустройства. Её приводили в замешательство и эта вечная людская суета, часто бесполезная и нервозная, и льющиеся со всех сторон человеческие пороки, и  бесконечный политический газетный и телевизионный трёп. В поисках ответа на  беспокоившие её вопросы, она  стала ездить по монастырям и храмам, читать православную литературу и однажды решение как бы пришло само собой. Ей несложно  было привыкать к монастырскому  уставу, потому что она была внутренне к нему готова. И ещё потому, что рядом были такие же, как она,  люди.

Варвара

До сих пор   существует убеждение, что в монастырь  люди убегают от безысходности или в поисках надежного убежища от житейских невзгод. Смею вас заверить, что это далеко не так. Мне рассказывали немало историй, когда молодые, и не очень, женщины милым Богом просили приютить себя в монастырских стенах, но потом тайком уходили  отсюда через неделю-другую, не выдержав здешнего климата.

Два года назад, правда, при другой настоятельнице, мне приходилось   касаться  монастырской темы. Тогда довелось услышать удивительный рассказ об одной  молодой  девушке из довольно благополучной семьи, которая добровольно пришла в монастырь и с таким прилежанием отдалась служению Богу, что даже не выходила на встречу с родителями, когда те приезжали навестить свою дочь. После пострига её нарекли Варварой  — в честь святой великомученицы.

Тогда мне не удалось поговорить с Варварой. На этот раз – тоже, по той простой причине, что её уже не было в монастыре. Как рассказала мне одна сердобольная старушка, коих нередко можно видеть здесь  в будни, а праздники — особенно, инокиня Варвара уехала с прежней настоятельницей куда-то в среднюю полосу России, а потом оставила божий храм и устроилась  работать на кондитерской фабрике.

На мой вопрос о Варваре матушка Рафаила ответила уклончиво, дескать, если та и  покинула монастырь, то временно, образ жизни у неё всё равно будет монашеским. Так это или нет, гадать не будем. Не будем и судить строго.  Как сказал премудрый наставник  иноческой жизни святой Иоанн Лествичник,  «Все, усердно оставившие житейское, без сомнения, сделали это ради будущего Царствия, или по множеству грехов своих, или из любви к Богу. Если же они  не имели ни одного из сих намерений, то удаление их из мира было безрассудное».

Гавриила

— Сёстры трутся, как камешки острыми углами, друг о друга, и в конце концов становятся круглыми, — эту фразу я услышал  от монахини Гавриилы, которую, опять-таки с благословения настоятельницы монастыря, разрешили сфотографировать за чтением   молитвы.

Зная о том, что послушницам при постриге дают имена небесных покровителей, я не стал задавать моей новой знакомой  лишних вопросов. В монашестве она  живёт восемь лет, в Свято-Тихвинский  приехала из другого монастыря —  Иверского, что в  Нижегородской области.

— Если  идёшь в эту жизнь с внутренним желанием, то привыкаешь быстро, — почти слово в слово повторила она ранее сказанное матушкой Рафаилой. — Когда  мы видим, что новичкам трудно, то помогаем им всем своим внешним поведением. – И она опять напомнила  фразу про камешки.

Глядя на это чистое и привлекательное без всякого грима лицо, невольно задаю монахине вопрос, который давно вертится на языке:

— Неужели вы не вспоминаете прежнюю жизнь, хотя бы какие-то осколки, частицу отражения?

— Мир сам лезет в воспоминаниях,- ответила она.- Но всякому искушению есть заслон – это молитва и послушание.

Поняв, что наговорила лишнее, монахиня опять сосредоточилась на молитве.

Селафиила

Монахиню с таким романтическим именем я ожидал встретить где-нибудь на клиросе, а нашёл за рулем  «Нивы».

Монастырю живётся трудно, её немногочисленным  обитательницам всё приходится делать самим.  В половине шестого утра все уже на ногах, в шесть —  начинаются утренние молитвы,  чередой идут трёхканонник, Часы, Божественная литургия. После литургии следует скромный завтрак,  и все расходятся по послушаниям. Никто и минуты не сидит без дела. Одни  заняты на кухне, другие —  в швейной мастерской, третьи- в храме, кто-то обязательно читает за аналоем  псалтирь.

А Селафиила садится за руль машины. «Нива» старенькая, в нынешнем году ей исполнилось  тридцать лет. Видимо, кто-то подарил её обители за ненадобностью. На вопрос о поломках, на которые так горазды наши отечественные автомобили, Селафиила, ничуть не смущаясь, отвечает, что с мелочью справляется сама и даже может заменить колесо, а вот по-крупному приходится обращаться в автосервис.

Кроме «Нивы» в монастыре есть ещё «УАЗик». По совместительству Селафиила шоферит и на нём. В Бузулуке уже не удивляются этому, на первый взгляд, странному сочетанию монахини и автомобиля — привыкли. Да и в перечне обетов, которые принимаются при постриге, про автомобили ничего не сказано.

К слову, о запретах. Кроме  послушания сёстры  принимают обет безбрачия и  воздержания в пище, своих поступках, словах и делах. Они обещают  проводить жизнь в молитвах и воздерживаться от праздности. Так что жизнь в стенах монастыря проходит без выходных и отпусков. Для человека праздного она покажется каторгой.

Антония

— Люди по-разному встретили открытие женского монастыря,- рассказывает монахиня Антония.- Одни с любопытством, другие – с недоумением. Прихожане радовались. Дед Филипп, ныне покойный, всё говаривал: « Вы, как птички Господни, опять прилетели на эту землю»

Антония в монастыре с 2001 года. У неё строгий круг обязанностей, она — церковница. Следит за чистотой  и порядком в храме, когда есть необходимость, становится за аналой  для чтения молитвы. Летом забот прибавляется. В монастыре есть своё подсобное хозяйство с садом-огородом и двумя коровами. Там несут послушание две сестры. Когда приходит время летних работ, туда подключаются другие сёстры. Делается это без ропота, а скорее с любовью. Работа на свежем воздухе приятна вдвойне. Иногда на помощь приходят люди, казалось, не имеющие к монастырю никакого отношения. Это воспринимается как должное.

Монастырский двор редко бывает  безлюдным. Сюда приезжают из самых отдалённых уголков Оренбуржья, и не только. Однажды я спросил пожилую с уставшим взглядом женщину о том, что привело её сюда.

— Тяжёлая болезнь ближнего,- ответила она.

Женщина оказалась из Курманаевского района. В разговоре она призналась, что у них поблизости есть своя церковь, но разве сравнишь её с женским монастырём. Здесь она надеется найти если не исцеление, то  хотя бы утешение.

***

Как и следовало церковному жанру, мой монастырский визит закончился в небольшом рабочем кабинете матушки Рафаилы, где рядом с иконами на заваленном деловыми бумагами столе стоял компьютер, без которого и здесь сегодня не сделаешь и шага.

Матушка попросила отдельно написать о строительстве храма. Тема в описываемое мною время, действительно, была  сложной – это  вам не сад-огород с двумя коровками.

— Строители на этом объекте не держатся,- сказал мне Александр Прокудин, когда по хлипкой лестнице я забрался к нему на верхотуру строящегося нового храма.  – Монастырские требования распространяются и на нас – здесь нельзя ни пить, не курить, не сквернословить. А работа филигранная, канительная, вот и срываются у мужичков непотребные слова. Сколько уж их сменилось! Один я держусь  с первого дня. Осталось немного. Последний этаж выкладываем.

Кроме  стройки хотелось ещё  рассказать  о двух схимонахинях, церковном хоре трапезной и многом другом, чем заполнено с утра до вечера это замкнутое пространство.

…Выходя за ворота монастыря, я опять увидел  Полю и осторожного Бима. Вдруг откуда ни возьмись появился серый кот. Воспитанный в другом духе, Васька без всяких церемоний подошёл к девочке и ласково замурлыкал, выпрашивая лакомство,  словно нищий на паперти.

Виктор Шумеев, газета «Сорочинский вестник», фото автора.

фото монастыря: Юрий Новиков