Теперь толкуют о деньгах

Эх, станишник, почему ты похож на лежащего у твоих ног в придорожной пыли белого гуся? Потому что сам весь в белом?

А что тебя роднит с крутым внедорожником, стоящим неподалёку? Московский номер, который так похож на твой театральный костюм, абсолютно ненатуральный в нашей сельской местности? Ненатуральный, потому что кубанского войска, никак не оренбургского. Да и в таком стерильном виде наши казаки не ходят, только заезжие артисты, ряженные казаками, которых обычно приглашают на праздники, дабы создать антураж той или иной исторической эпохи.

Впрочем, есть ещё одно сходство – слово «продам». Ведь приглашённые бесплатно не ездят. Вот и прибывшая на день города в Оренбург конная группа из Нижнего Новгорода показывала нам чудеса джигитовки за кругленькую сумму. Цирк, да и только, опять же в кубанской форме. В наше время все становятся бизнесменами и норовят продать всё, что угодно: хоть дорогую машину, хоть эффектный внешний вид, хоть исторические традиции. Был бы спрос!

Помню, как в Илек привезли из Австралии настоящие полковые знамёна Уральского казачьего войска, вырванные из окружения на Мангышлаке, прошедшие вместе с уральцами через Персию, Владивосток, Шанхай до Брисбена. Принимавшие участие в боях с частями Красной армии. Сохранённые в австралийском русском православном храме, чтобы, в конце концов, вернуться домой.

Вот только до дома они не дошли каких-то двести километров. Не в России теперь Уральск, а в другом сопредельном государстве, где к казачеству относятся отчуждённо, если не враждебно. Остановились знамёна в Илеке, последней исторической точке Уральского казачьего войска, где в девяностые осели уральские казаки, эмигрировавшие из Казахстана на свою историческую родину. Как же им теперь горько смотреть на другую сторону реки.

Помню, в Первомайском районе мне встретился сорокалетний человек, перебравшийся в девяностых из Уральска в приграничное село Тёплое. Коренной горожанин, он освоился в сельской жизни и никуда не уезжал только потому, что мог по ночам видеть с холма далёкое зарево над своим родным Уральском. Городом, основанном его предками, когда-то перебравшимися из России на реку Яик.

Непередаваемое чувство тоски по родине, по забытым казачьим традициям, попранной исторической памяти! Вот это ни продать, ни купить. А московский джип продаётся легко. Так же, как умение спеть, сплясать и попозировать в казачьей форме.