Наперекор смерти. В Оренбургской драме представили «Лодочника» Яблонской
Пьесы драматурга Анны Яблонской, погибшей во время теракта в Домодедово, довольно широко идут на российских подмостках. В Оренбургском драматическом театре решили остановить свой выбор именно на «Лодочнике».
В самом начале звучит песня в исполнении Земфиры, и этим сразу задается довольно высокая планка, — ждешь чего-то особенного. Романтический флёр, вызванный очень хорошей песней, быстро рассеивается при появлении главного героя, сильно пьющего вечного сторожа по имени Саша, который, пообщавшись с фонарным столбом и приняв его за Глас Божий (ведь сверху доносится!), неожиданно принимает решение наняться на новую, довольно необычную работу лодочником. Условия – замечательные, свежий воздух, зарплата немалая, квартира в центре, только вот работодатель необычный – Смерть. И должен он перевозить в своей лодке умерших людей, и река эта называется Стикс, стало быть, он – Харон. Работодательница, правда, замечает, что не везет им в последнее время на лодочников, почти все они остаются на том берегу, не выдерживают стресса. Правда был один, очень хороший работник по имени Харитоныч, но и он недавно «растворился в эфире».
Нашего героя, это вначале хоть и смущает немного, но… ко всему привыкаешь, тем более, когда одним из пассажиров становится знаменитый писатель, более того Нобелевский лауреат, как две капли воды похожий на Иосифа Бродскго. Сам-то Лодочник тоже литературе не чужд, пописывал в молодости, даже учиться этому делу хотел, но встретил девушку, потом её потерял, и дальше пошло-поехало… В общем, алкоголь сыграл главную роль в превращении писателя-неудачника в пьяницу, а потом и Лодочника, у которого кабальный контракт со Смертью предполагает бессмертие. Такой вот парадокс.
Главный герой погряз в пучине сожалений о своей прошлой, неудавшейся жизни, вроде бы хочется начать жить по-другому, но сил на перемены уже нет. И тут случилось ему перевозить через реку женщину, которая когда-то была Той самой. Но она вроде бы едет на ту сторону не насовсем, а, как ей сказали – «на экскурсию», посмотреть, что да как – вдруг понравится, (просто юмор висельника какой-то!) Здесь-то и наступает у Лодочника прозрение и решение пойти наперекор Смерти. Здесь же наступает и перелом спектакля. Если вначале он воспринимался, как достаточно ироничная игра, в которой правила диктуют потусторонние и явно недобрые силы, то вторая часть – это довольно примитивная мелодрама с набором сериальных штампов — одна обретенная через 15 лет дочка чего стоит!
Получилось, что зачин истории не выдержал её развития и провалился в «яму рационального бытия». Харон становится Орфеем, который во имя воссоединения семьи пытается спасти вновь обретенную возлюбленную и вернуть её в мир живых. В общем, любовь должна победить смерть. Жесткий абсурд происходящего с Сашей-лодочником, превращается дальше в слезливую мелодраму, которую не могут спасти ни очередное явление тех, кого он уже перевез в Царство Мертвых, и это, в первую очередь, тот самый поэт, как будто бы Бродский, в блестящем исполнении Сергея Кунина. Эпизод, казалось бы, а в нем – судьба.
Правда, картину несколько портят, как бы их лучше назвать, «приёмщики» с Той стороны, которые почему-то до неприличия похожи на дементоров из «Гарри Поттера», но это не главное. Важно то, что четкая структура абсурда (парадокс?!) первой части, во второй оказалась совершенно размытой, очевидно водами Стикса. Кстати, очень важный факт был единодушно подмечен зрителями: Стикс и Харон существуют в нашей жизни везде, в каждом городе есть такая река и такой лодочник, просто мы не знаем об этом. До поры — до времени.
Это все, что касается самого произведения. Теперь несколько слов о его воплощении. Не так давно, в беседе с режиссером Александром Федоровым шла речь о том, что играть эту пьесу в духе традиционного реалистического театра с системой Станиславского, было бы ошибкой. Это несколько иная драматургия, и она предполагает иные формы воплощения, например, некой отстраненности. К сожалению, мы не в полной мере увидели это в новом спектакле Оренбургской драмы. Во-первых, актеры по-прежнему играют в реалистическом ключе, что иногда является правомерным, как в случае с исполнительницей роли Женщины с ведром Надежды Величко. Да, — это настоящий, «почвенный», реализм, но очень талантливый и запоминающийся настолько, что в лишний раз убеждаешься, что смешение жанров в данном случае вполне оправдано.
В других же актерских работах мы наблюдаем такую путаницу психологических характеристик, что поневоле становится от этого неловко. И еще, на что обратили внимание многие зрители, — это невнятная речь персонажей, которых играют молодые актеры. К тому же они говорит очень громко, почти кричат, а это лишь усугубляет невнятицу. Но когда мы слышим речь актеров старшего поколения, то все проблемы моментально уходят.
Главного героя мне довелось увидеть в исполнении Дмитрия Гладкова ( в другом составе его играет Сергей Тыщенко). Появление на оренбургской сцене произведения столь малоизведанного жанра искренне радует. Только не надо уподобляться целомудренно-чувствительным зрителям, которых коробит наличие в речи некоторых героев ненормативной лексики. Да, эти слова звучат, но они психологически оправданы, и то, что якобы Бродский произносит весьма неприличное слово, то это оправдано тем, что и будущий Нобелевский лауреат, и его товарищи были вовсе не чужды подобной лексики. Так что пугаться этого не надо. Подобного рода драматургия еще не появлялась на оренбургских подмостках, все время находился фактор сдерживания, граничащий с трусостью. Пора бы уже начать не бояться.
Главным слоганом спектакля была выбрана фраза: «Свет – такая штука: или он внутри, или НИГДЕ…» А вот я бы выбрала другую: «Даже переправляясь через Стикс, люди боятся утонуть».
Спектакль имеет возрастное ограничение 16+
