Ким Брейтбург: Оренбургская музкомедия может войти в число лучших театров России

Оренбургский театр музыкальной комедии продолжает интриговать зрителей регулярно появляющейся информацией о подготовке нового спектакля, которым на этот раз будет мюзикл «Джейн Эйр». На днях в Оренбург прибыла в полном составе постановочная группа в лице режиссера Николая Андросова, музыкального руководителя Валерии Брейтбург, художника Евгении Крюковой, и, конечно же, автора, композитора и продюсера, заслуженного деятеля искусств РФ Кима Брейтбурга.

Сейчас в театре полным ходом идут репетиции, и, хотя не принято до премьеры раскрывать секреты премьеры, Ким Александрович Брейтбург согласился ответить на некоторые вопросы RIA56, которые, впрочем, касались не только новой постановки.

— Ким Александрович, Вы хорошо известны, как автор популярных и любимых зрителями мюзиклов. Только в нашем театре идут – «Голубая камея», «Дубровский», «Так не бывает» и «Снежная королева». Прочему Вы обратились к произведению, которое по праву считается самым издаваемом романом в мире, имеющим несчетное количество экранизаций – роману Шарлотты Бронте «Джейн Эйр»?

— Причина простая. Написать мюзикл по этому произведению предложила моя супруга, потому что еще с подросткового возраста «Джейн Эйр» является её любимым романом. Думаю, что к этому могут присоединиться тысячи других женщин. Не секрет, что главная публика в театре – это женская аудитория, которая ведет за собой мужчин. И не будем скрывать, что сильной половине человечества этот роман тоже нравится. К тому же – это очень яркая и романтичная история любви. Важным является и тот факт, что образ Джейн резко отличается от характеров героинь русской классики, которые в большинстве своем – страдалицы и жертвы обстоятельств. Джейн – не такая; она – сильная духом личность, умеющая бороться за свои чувства и место под солнцем. Свою судьбу она строит самостоятельно, и это интересно и очень современно по сути.

Впрочем, попрошу не забывать, что этот спектакль не является буквальным переложением классического романа для театральных подмостков. Автор либретто Карен Кавалерян создал пьесу «по мотивам», учитывая специфику жанра мюзикла. Невозможно уложить весь многостраничный роман в два с половиной часа сценического действия. К тому же жанр мюзикла предполагает наличие в постановке комических персонажей, поэтому пришлось изыскивать то, чего нет в основном тексте романа. Подобными персонажами стали у нас дочери миссис Рид, в связи с чем появилось несколько побочных линий. Так что мюзикл «Джейн Эйр» — это не точная копия романа, а достаточно вольная фантазия на его тему. Хотя все главные моменты остались неименными.

— Жанр любой театральной постановки предполагает наличие Злодея. Кто в этом спектакле исполнит эту функцию?

— Злое начало у нас олицетворяет миссис Рид, все главные отрицательные характеристики сосредоточены именно в ней.

— Помимо главной героини в романе есть еще и герой, это Рочестер. В самом начале – довольно мутный персонаж, постепенно раскрывающий свои секреты и вызывающий в конце симпатии и сострадание. Претерпел ли его образ какие-либо изменения?

— Нет, два главных героя, Джейн Эйр и Рочестер, сохранили облик героев романа такими, как их описала автор Шарлотта Бронте. Эти персонажи очень сложны для воплощения, в романе вообще нет прямолинейных характеристик героев, поэтому актерам при исполнении ролей придется нелегко. Надо будет немного «приподняться над собой, а это – всегда сложно. Убежден, что для Оренбургского театра это будет качественно новая ступень в развитии. Хватит ли у сил у театрального коллектива – пока не знаю, но мы все будем стараться. Пока же с уверенностью скажу, что для многих это станет большим рывком в профессиональном качестве. Я вообще считаю, что театр должен вызывать у зрителя яркие эмоции, а если удастся, то и эмоциональные потрясения. Публика должна не разгадывать сложносочиненные режиссерские ребусы, а переживать за героев, сопереживать их мыслям и поступкам. Иначе вся работа сводится на «нет».

— Давайте вернемся к изначальному посылу, то есть жанру мюзикла. Было время, когда в нашей стране о мюзикле ни театральной сцене имели весьма приблизительное представление. Чтобы познакомить с ним российского зрителя на российскую сцену автоматически переносились известные бродвейские постановки – « 42-я улица» или «Чикаго». Как ни странно, они оказались провальными, и только когда возник жанр собственно «русского мюзикла», дело пошло на лад…

— Ничего удивительного, просто музыкальный строй американских мюзиклов оказался чужд уху российского слушателя. В американской музыке используется много таких базовых элементов, как джаз, соул, блюз, спиричуэлс и тому подобное. А российские зрители привыкли к другой мелодике, основанной русской народной песней, русской классической музыкой, советской массовой песней. Им гораздо ближе Дунаевский, Соловьев-Седой, Блантер, Пахмутова, из более позднего поколения композиторов – Давид Тухманов или, скажем, Юрий Антонов. Их мелодии нравятся публике, им подпевают, их помнят наизусть. Поэтому, когда появился Русский мюзикл, где мелодический ряд был привычен слушателю, появились первые успешные постановки.

Понимаете, лучшие образцы американской музыки, созданные Ирвином Берлином, Колом Портером, Ричардом Роджерсом, Джеромом Керном знакомы слушателям за океаном с самого раннего возраста. Их мюзиклы – это национальное культурное достояние . У нас же с творчеством этих и других американских авторов широкая публика мало знакома, поэтому имеет место некоторое отторжение. Сейчас, в век Интернета, музыкальных границ практически не существует, но генетически российскому народу все равно ближе свое, родное.

— Помимо композиторской деятельности, Вы еще являетесь продюсером своих же постановок. Как Вам в этом качестве, и что значит быть продюсером в современной России?

— Дело в том, что в России, в большинстве своем, действуют государственные репертуарные театры. И продюсерам, в отличие от коллег в Европе и Америке, где почти все театры являются частными, приходится действовать в данных реалиях. Да, во многих случаях я являюсь продюсером своих постановок и контролирую процесс подготовки спектаклей. Это – не прихоть. Прославленный композитор Ричард Роджерс, который также продюсировал многие свои постановки, говорил, что если вы хотите, чтобы все было по-вашему, не уходите из зала даже на пять минут — иначе вашу постановку могут испортить. Думаете – шутка? Ничуть. Я полностью с этим согласен. И потому редко отдаю постановку «в чужие руки», на откуп неизвестному мне режиссеру, который, иной раз, желая самоутвердиться, может такого нагородить, что полностью смениться концепция произведения. Продюсер обязан за этим следить. Образцом автора и продюсера в одном лице я считаю знаменитого британского композитора Эндрю Ллойда Уэббера.

— Давайте немного поговорим об актерах, самых зависимых людях в театре. Трудно ли человеку, долгие годы работавшему в классической или советской оперетте, полностью перестроить себя, изменить свою биомеханику, чтобы стать полноправным исполнителем современного мюзикла?

— Конечно, актер мюзикла – это человек новой генерации и более совершенных исполнительских навыков, но если актер талантлив, то играть по новым правилам он сможет без сомнения. Да, у нас, в отличие от Бродвея, другие условия, но учиться надо. Когда я смотрю на американских актеров играющих спектакль с таким мастерством и такой энергетикой, будто завтра – конец света, и понимаю при этом, что точно так же они играли вчера, и будут играть завтра, то я вижу огромную разницу в подготовке актёров у нас и у них. К сожалению, наши российские артисты могут позволить себе расслабиться, отпустить себя, работать кое-как. Железная творческая дисциплина Бродвея – на грани фантастики. Каждый день актёры играют с такой самоотдачей, что зрители провожают их со слезами восторга.

— Спектакли по Вашим произведениям идут во многих театрах России и СНГ. Как на их фоне выглядит Оренбург?

— Неплохо. В оренбургском театре сбалансированная труппа, к счастью дружная, лишенная на сегодняшний день склок и крупных конфликтов. Работа доставляет им удовольствие, они не отлынивают, всегда приходят друг другу на помощь. В репертуаре театра в последние годы появились качественно сделанные постановки. У театра появился новый зритель, пришла молодёжь. Но театру очень нужна помощь властей, и в первую очередь финансовая. Тут зачастую не хватает элементарного: новых инструментов для оркестра, средств для создания современных, интересных по сценическому оснащению спектаклей, возможности обновлять труппу, приглашая новых артистов, которых надо обеспечивать жильем, и самое главное – театру нужен капитальный ремонт, ибо состояние его здания плачевно. А в идеале – Оренбургу необходимо строить новый современный музыкальный театр. Думаю, что жители города и области это заслужили. Но средства у вас тратятся зачастую на проведение различных дорогостоящих фестивалей, когда приехали гости, пошумели, показали один спектакль или концерт, выбрали значительную часть бюджета, отпущенного на культуру, и уехали. Фестивали нужны, спору нет, но забывать про собственные театры тоже нельзя. Сейчас Оренбургская музкомедия вполне может войти в число лучших театров России подобного рода, но ей надо активно помогать.

— Как Вы думаете, что принесет нам Год Театра, объявленный в 2019 году?

— Очень хочется надеяться, что помимо творческих удач, еще и то, что власти повернутся к театрам лицом, услышат их беды и проблемы.