Два команданте
Одному было двадцать семь, другому – тридцать пять. Их имена знал весь мир. Оба входили в пятёрку самых известных людей планеты. Внешне совершенно разные. Фидель – косая сажень в плечах, без малого два метра ростом, эмоциональный. Юрий – скромной комплекции, невысокий, сдержанный. Но говорят же, ничто так не сближает людей, как противоположные характеры и внешность.
Взаимная симпатия
Искорка доверия и симпатии проскочила между ними в первые минуты встречи 21 июля 1961 года. Над аэропортом имени Хосе Марти перед самым приземлением самолёта, доставившего на Остров Свободы первого космонавта земли, разразился тропический ливень. Гагарин был в ослепительно белой форме, сшитой специально для поездки на Кубу. Кто-то накинул на него плащ-палатку. Юрий Алексеевич шагнул на трап под дождь и увидел внизу приветливо машущих людей, среди которых выделялась крупная фигура Фиделя. Никто из них и не думал хоть как-то прикрыться от водяного потока. Гагарин резко передёрнул плечами, плащ-палатка упала на трап. Белые, в цвет костюма, ботинки быстро-быстро замелькали по ступеням, Гагарин стремительно летел в объятия вождя кубинской революции.
Раздались радостный смех, возгласы, реплики – всё, что при первых секундах встречи не нуждалось в переводе. Фидель хлопнул лапищей по промокшему плечу Юрия, указал на его золотой майорский погон: «И ты команданте? Космический!»
Судьбоносный апрель
Команданте – по-испански майор. Кубинские повстанцы намеренно не присваивали своим командирам высоких званий. Майор – как бы потолок, генералиссимус, маршал и генерал в одном лице. То ли опасались головокружения от успехов своих военачальников, то ли страховались от возможных в дальнейшем переворотов и прочих неприятностей, так характерных для Латинской Америки.
Со временем кубинский опыт переняли все революционеры-латинос. У самих кубинцев было целых два майора – Фидель Кастро и Че Гевара. У венесуэльцев один – Уго Чавес.
Гагарин получил это звание минуя капитана. Улетал в космос старшим лейтенантом – вернулся майором. И встретились они с Фиделем через три месяца после триумфального для обоих апреля 1961-го. 12-го числа того месяца один из них первым в истории человечества стартовал в космос. А через пять дней Куба, по сути, вступила в войну с сильнейшим государством мира. И победила, разбив наголову вооружённых до зубов коммандос из США, неожи-данно высадившихся на южном побережье Кубы. Фиделю хватило для этого двух суток. Он сбросил их в синие воды залива Свиней.
Победа ещё была свежа. По этому случаю только что была учреждена высшая кубинская награда «Плайя-Хирон», названная так в честь генерального сражения на одноимённом пляже близ городка Хирон. И, конечно же, новый орден под номером один предполагалось вручить команданте Кастро. Тот отказался от этой чести в пользу Гагарина. Вручив космонавту красно-голубой орден, так смотревшийся на белом кителе гостя, Фидель не без пафоса заявил, что полёт его друга Юрия предопределил победу кубинской армии, воодушевлённой таким свидетельством бесспорных преимуществ социализма.
Всеобщая радость
Двухдневная «горячая» война между Кубой и США сменилась бессрочной холодной. За это время на Фиделя Александро Кастро Рус было совершено 637 покушений. В ход шли заражённые костюмы для подводного плавания, отравленные сигары, которые так обожал лидер Острова Свободы. Его служба безопасности оказалась на высоте. Все попытки недругов Фиделя были обречены на неудачу и лишь прибавляли ему международной популярности, особенно среди молодёжи.
Но вернёмся к памятной встрече в кубинском аэропорту. За три месяца до неё Гагарин уже посетил около двадцати стран. Это был редчайший в истории человечества случай, когда успех одной страны не застил, как говорится, глаза другим. Радость была огромной, всеобщей. Советского космонавта одинаково восторженно принима-ли в Болгарии и Великобритании, на острове Кюрасо и в Исландии. Это был феерический круиз – по одному-два дня на страну.
Но… Куба есть Куба. Не зря в СССР тех времён была так популярна песня «Куба – любовь моя!».
Статус первопроходца космоса удачно совпадал с обаятельной внешностью, улыбкой, тактом и скромностью этого человека.
Сергей Королёв, с нуля организовавший триумфальный полёт, был гением не только в ракетостроении, но и в подборе людей в свою команду.
В новеньких формах (Фидель по такому случаю впервые в жизни надел парадную форму команданте), не очень-то, скажем так, пригодных для светских раутов, промокшие до нитки гость и хозяин прибыли на главную площадь Гаваны, где собралась миллионная толпа. Тем не менее «подмоченная репутация» (волосы, одежда) хозяина и гостя ничуть не снизила накала встречи. Толпа неистовствовала, видя, как в медвежьих объятиях их обожаемо-го команданте тонет улыбающийся русский паренёк, первый в мире космонавт.
Потом они выступили. Гагарин – без изысков и горячности, по-простому обращаясь к сердцам кубинцев. Фидель… Незадолго до этого он вошёл в Книгу рекордов Гиннесса как самый пламенный, «долгоиграющий» оратор на земле, его речь в ООН в сентябре 1960 года продолжалась 4 часа 29 минут.
После выступления Гагарина барбудос (бородач – так называли друг друга повстанцы) подмигнул гостю: «За сколько времени ты облетел Землю?» – «За полтора часа». – «Тогда считай витки, я начинаю». Гагарин насчитал тогда три витка – речь кубинского вождя продлилась четыре с половиной часа, то и дело прерываемая выкриками: «Вива дружба!», «Вива Гагарин!».
В заключение встречи гость и хозяин под восторженные крики кубинцев обменялись головными уборами. Гагарин вручил Фиделю так понравившуюся ему свою форменную фуражку с лётной эмблемой на голубом околыше. Фидель отдарил Юрию свой знаменитый берет, в котором воевал против регулярных войск Батисты.
Тот самый
Больше полувека прошло с тех пор. Уже по пальцам можно перечесть доживших до наших дней очевидцев. Всё меньше поводов и вещей, напоминающих о тех событиях.
Но вот… о чудо! В музее казачьей славы Юрия Белькова есть такая вещь, немой свидетель давно минувших славных дней – белоснежная майорская форма, сши-тая к поездке на Остров Свободы в июле 1961-го первого космонавта
мира. Если сразу не заметить погон, то можно подумать, что сшита она на подростка, настолько невелики размер и рост. Неужто тот самый китель, под которым когда-то радостно билось сердце замечательного советского парня Юрия Гагарина? Именно эту форму обмывал тропический ливень в га-ванском аэропорту более полуве-ка назад. Эта форма чувствовала тяжесть ордена «Плайя-Хирон», горячие объятия молодого вождя кубинской революции.
Бесценный подарок был пре-поднесён музею казачьей славы Таисией Ивановной Бардюкиной, родной сестрой Валентины Ивановны Гагариной. Жена космонавта подарила форму их семье вскоре после той памятной поездки Юрия Алексеевича на Кубу. Видимо, за ненадобностью «субтропического» варианта в «северной» стране. Предполагалось, видимо, подо-гнать форму сыну Таисии Ивановны Геннадию, тогда подростку. В то время белые брюки, а тем более костюм, были популярны в СССР. Однако что-то помешало женщине сделать это. И слава Богу! Иначе не было бы сегодня в музее такого замечательного экспоната. Кстати, это второй подарок музею от семьи Бардюкиных. Первым стала голубая «семёрка» семейства «жигулей», принадле-жавшая раньше Гагариным.
Впрочем, это уже другая история.
