Опасная профессия: история одного пожарного

– Я живой, папань! Только слышу плохо, – обнимая отца после тридцатидневного дежурства, говорил младший лейтенант орской пожарной части Борис Егунов. Говорил, а до его сознания постепенно доходило: он прошел сквозь страшный огонь, он действительно жив.

16 августа 1970 года Борис заступил на дежурство. Построил караул. Приступил к разводу. И тут начальник части объявил: «Под Оренбургом, на реке Донгуз, авария! Горит 51-я скважина! Мы должны локализовать пожар, предотвратить катастрофу. Отправляемся сегодня».

– Сбор орских и новотроицких пожарных проходил в пожарной части №10 Старого города, – вспоминает Борис Иванович. – Тогда мы еще не знали, что нас ждет. Когда мы прибыли на место, волосы на голове дыбом встали от увиденного. Буровая вышка лежала на земле, из скважины било пламя с давлением 180 атмосфер. Подойти к ней было невозможно из-за большой лучистой температуры, которая могла спалить заживо. При этом газ шел из-под земли с температурой минус тридцать градусов. «Мертвая» зона, где можно было работать, составляла в диаметре всего метров 10-12. Выйдешь за нее – тут же обжигает. Горела даже земля. По пожарным рукавам шла вода, но сам рукав прогорал, и вода разливалась по сторонам.

Оказалось, что при бурении скважины, по расчетам газовиков, газ должен был появиться на глубине 1760 метров, а появился на 1740. Бур провалился в газовое месиво, из которого рвануло пламя высотой 82 метра.

– Сорванное газовое оборудование ротор-превентор повисло над складами с баллонами. Чтобы его снять, нужно было надеть трос на фланцы ротора. Пошел я. Меня экипировали серьезно: ноги обмотали шерстяными одеялами, сверху надели ватные брюки, кирзовые сапоги, а наверх – две фуфайки. Уши заткнуты, на голове шапка с завязанными под подбородком «ушами». Иду. Трос тяжелый вперед тяну. Меня беспрестанно поливают водой, ведь если не полить – через минуты две от тебя мокрого места не останется. А я мокрый насквозь. А земля ходуном ходит, качает.

Когда Егунов подошел метра на три к скважине, его отбросило, как мячик, назад. После этого попал орский пожарный в больницу села Нижняя Павловка – туда его увезли в карете скорой помощи.

– Голова на плечах не держалась, падала. Ну, крови в меня «закачали», и я назад ушел, к ребятам. Ведь борьба со скважиной еще не окончилась. Ротор мы все-таки сняли. Потом газоспасатели спецприспособлениями отрезали часть трубы. Теперь вроде осталось немного: приварить фланцы и поставить распредустройство, чтобы скважину заглушить. Но перед этим пришлось тушить все еще бушующее «из преисподней» пламя. Тушили с помощью турбин, на которые прикрепили лафетные стволы. Тренировались до этого на Донгузе, доводя свои действия до автоматизма, чтобы у скважины не было ни одного лишнего движения. В общем, двумя установками сбили пламя. И так тихо вокруг стало, аж в ушах от тишины зазвенело. Газ уже просто шел, не горел. А в нем, как оказалось, была смертельно-опасная доза сероводорода – около семи процентов.

Ветер в тот день дул в сторону Нижней Павловки, жители которой от смога стали задыхаться. Пришлось газовую скважину вновь поджигать и с помощью кранов опускать распредустройство на трубу. Этим занимались уже газоспасатели.

Ликвидация газовой аварии заняла порядка тридцати дней. Домой Егунов вернулся только 17 сентября. Без слуха – рев газовой скважины сказался, без плаща – он сгорел прямо на пожарном, и с жуткими воспоминаниями:

– Один пожарный загорелся и побежал. Я догнал его, сбил с ног, сбил огонь, а с него свалиться на землю не могу – сил нет, да еще и мокрый весь. Да-а-а, не дай бог никому такого дежурства, – качает головой Борис Иванович, – за которое государство меня премировало аж 35-ю рублями, из которых 2,50 вычли как подоходный налог! Хотя не в деньгах счастье: главное – мы людей спасли и газ. А страх – страх пришел позже, уже дома…

– После ликвидации аварии на Донгузе меня, к счастью, не комиссовали, – рассказывает ветеран. – Ученический «академ» все же взять пришлось: я сидел на лекциях с открытым ртом и ничего не слышал. Зато продолжал работать – тушить огонь и спасать погорельцев.

Каждый выезд своего боевого расчета помнит Борис Егунов. И по работе своей до сих пор скучает.

– На улице Советской, где сейчас располагается редакция одной из газет, раньше второй этаж был жилым. Он-то и загорелся. Мы прибыли на место, я дал команду ребятам занять свои места и вдруг увидел, что сверху, из окна, хотят выбросить грудного ребенка, завернутого в тряпку. «Не сме-е-еть! – кричу людям в окне, а сам уже передвигаю ближе лестницу. Залез по ней вверх, схватил ребенка под мышку. Лезу вниз и думаю: «Только бы малыш не выскользнул!» Все обошлось. Передал пятимесячного мальчика отцу с матерью, которые как раз подбежали к горящему дому. А сам назад: одного за другим вытащил из огня еще пять человек – двух подростков, женщину и бабулю лет 80-и. Ох, устал я тогда! За несколько минут отдал все силы, чтобы вытащить людей из горящего помещения.

За это Егунова представили к правительственной награде. Но в Оренбурге, когда пришли документы на награждение, сказали: «У него работа такая – спасать». И не наградили.

– Самой важной наградой для меня были слова благодарности спасенных, – уточняет пожарный. – Даже деньги от них не брал, хотя многие предлагали. В том числемолодой человек, сына которого я спас. Уж не знаю, жив ли сейчас этот мальчишка. Но я всегда считал и считаю, что в пожарной охране должны работать люди кристально чистые, честные и порядочные. Не зря мы называемся 01. Еще пожарный должен быть развитым, сильным и ловким – как кошка, иначе сам погибнет. Моя сила мне не раз в деле пригождалась.

Вспоминает Егунов пожар в квартире дома по проспекту Ленина, 28.

– Уснула женщина подшофе, забыв затушить сигарету, – история банальная, казалось бы, – улыбается ветеран. В то время он занимал пост замначальника 9-й части Октябрьского района. – Но уснула-то она в одних трусах. Диван начал тлеть, огонек перекинулся на близлежащие вещи. Вдруг женщина очнулась, доползла до входной двери, но открыть ее не смогла: сознание потеряла. Мы приехали вовремя. Пока ребята готовили внизу рукава для тушения, я забежал на третий этаж, выбил дверную деревянную филенку внизу и пополз в квартиру. Кругом дым, не видно ничего. Наткнулся на что-то мягкое, круглое… Не сразу понял: женщина, оказывается, голая! Кладу ее на себя, выползаю из квартиры. В коридоре зеваки, глаза у них округлились при виде нас. Женщине быстро искусственное дыхание организовали, пока скорая ехала. А я назад – в квартире продолжал тлеть диван. Мы его выбросили с балкона. За что спустя несколько дней я поплатился: женщина та написала на меня заявление о порче чужого имущества. Мол, диван еще хороший был… Слава богу, суд не состоялся, она заявление забрала. Поняла, видимо, что я ей жизнь вторую подарил.

За 28 лет службы в пожарной охране Борис Егунов спас не одну человеческую жизнь. Сегодня он – почетный ветеран МЧС города. И сегодня его обязательно пригласят на праздник, посвященный годовщине создания пожарной охраны России.

История из жизни

– Я принимал активное участие в строительстве отдела пожарной охраны на Гагарина, – говорит Борис Егунов. – Поднимал все углы здания, по которым впоследствии строители натягивали шпагаты, фиксировали и клали кирпич. Однажды выкладываю угол, чувствую, кто-то подходит сзади. Смотрю, а это начальник строительного управления №6 Виктор Корнеевич Франц. Улыбнулся ему. Он – мне. Спрашиваю: «Что-то не так?» Он: «Все прекрасно!» – и уходит. Захожу после работы в бытовку и вижу приказ, подписанный Францем, о присвоении мне каменщика четвертого разряда. Я тогда был майором пожарной части, а по специальности вообще инженером-электриком. От такого приказа ахнули все. Начальник нашего отдела даже присвистнул. А Франц говорит: «Вот, хорошему каменщику разряд присвоил!» «Да какой каменщик, Виктор Корнеевич? Он же майор! Наш!» – воскликнул начальник и вычеркнул меня из приказа. Так я и остался без разряда.