Благо Георгиев: В «Оренбурге» хорошие пацаны
Полузащитник сборной Болгарии Благо Георгиев играет в России уже более пяти лет, а последние полгода провел в ФК «Оренбург». Болгарин за это время успел стать штатным пенальтистом и практически незаменимым игроком основы.
О том, как болгарин доехал до Оренбурга и ккие планы у Благо на будущие годы карьеры, он рассказал в интервью изданию «Спорт день за днем».
— Как прошла адаптация в «Оренбурге»?
— Очень быстро: в первый же месяц уже познакомился со всеми и подружился. Мне легче, чем новеньким легионерам, потому что уже девятый год в России и многое привычно. А в «Оренбурге» хорошие пацаны: я говорю не только о футболистах, но и про весь персонал команды и клуба. Они помогли во всех вопросах.
— Вы же в команде условный «дед»…
— По возрасту можно и так сказать, но на самом деле у нас все равны. Конечно, то, что я взрослый, в первую очередь меня самого обязывает: я должен подсказывать молодежи моменты про футбол и в жизни, давать советы. Но это совершенно нормально: когда-то и мне подсказывали. Еще хочу сказать, что, несмотря на то что у нас тяжелая подготовка, все проходит весело, с шутками и улыбками. Мне это нравится.
— «Оренбург» — ваша четвертая российская команда. В какой было комфортнее всего?
— Трудно сразу сказать. В «Тереке» я провел четыре очень хороших года и познакомился с людьми, которых люблю и всегда буду уважать, — Кадыровым и Черчесовым. В «Амкаре» у меня были болгары, которые не просто хорошо приняли, но и стали настоящими, крепкими товарищами. А потом опять же Черчесов приехал туда. «Рубин» — команда, где тоже было все прекрасно, одна из топовых в России, всегда ставившая высокие цели. Мне это очень нравилось, было интересно. И вот сейчас «Оренбург» — новичок лиги, молодой коллектив, но с большими амбицими. В этом сезоне, уверен, мы останемся в премьер-лиге, а на следующий будут другие цели и задачи. Вообще рад, что мне удается работать под руководством Роберта Евдокимова, которого открыл для себя сейчас. У него очень насыщенный и правильный тренерский процесс, мы ясно понимаем его мысли и задумки на каждый матч. Если так будет дальше, то уверен, что у него большое будущее — станет одним из лучших тренеров в России. «Оренбург» и Евдокимов — это что-то действительно новое и свежее для меня.
— Прикипели к России?
— Да, очень. Могу сказать, что мне все в России нравится. Десять лет назад даже представить себе не мог, что так будет. Если честно, не хотел ехать. На тот момент, когда пригласили в «Терек», у меня было несколько предложений из Германии и Италии. С итальянцами (не скажу, с кем, а то некрасиво получится) я уже договорился, был, как говорят, на чемоданах. И тут неожиданное приглашение из России и совет президента «Славии»: «Поезжай, там все будет хорошо для тебя». Другие меня отговаривали, но я послушал его. И не жалею ни секунды. Хотя, наверное, тогда я выглядел со стороны как Витсель, который сейчас уехал в Китай (смеется).
— А как отговаривали? Какие аргументы приводили?
— В основном, что на Кавказе страшно, что там война и неизвестно, что завтра будет. Я приехал немного настороженным, но быстро понял: все, что за пределами России про Кавказ думают, — стереотипы. Даже тогда Грозный был совсем другим, чем его описывали в прессе в Европе, а сейчас так это почти Дубай. И еще люди там отличные. Я очень быстро с кавказцами нашел общий язык, понял их менталитет. Наверное, не зря говорят, что болгары на них похожи по характеру.
— Футболисты в России не очень любят внимание к своим добрым делам, но, насколько знаю, почти все помогают своим родным спортшколам и секциям. Вы тоже не исключение.
— Да, но я тоже не очень люблю про это рассказывать. Помогаю своей бывшей команде и своей школе в Болгарии… На самом деле компьютеры и прочее… Это даже не помощь, а благодарность. Люди, которые до сих пор там работают, сделали для меня намного больше, чем я смогу для них. Последние два года перед выпуском я почти в школе не бывал, потому что все дни были расписаны по тренировкам. Мои учителя и мои тренеры в меня как в футболиста еще тогда поверили и поэтому помогли мне и школу закончить, и игроком стать. Скажите мне, как измерить их добро…
— Свой первый футбольный подарок помните?
— Конечно, это были бутсы от папы. Моя мечта. Папа очень долго собирал на них и после этого подарка много в чем себе отказывал, чтобы компенсировать потраченные деньги. Я это сейчас понимаю, а тогда просто очень радовался. Чистил их каждый час, носил с собой везде в специальном пакете ну и, если честно, спал с ними тоже. Это был верх счастья. Самое огромное счастье.
— А свою первую травму помните? Удары по пяткам не наводили на мысль закончить с футболом?
— Мне было десять лет, голеностоп. Вот так: забил гол, тут же сломал галик и радовался. Голу, конечно. Хотел еще забивать много-много, поэтому наоборот получилось — не расхотел играть, а получил еще больший азарт.
— Были у маленького Благо кумиры?
— Марадона. И тогда был, и сейчас остался. Один-единственный.
— А как же сборная Болгарии образца 1994 года и ее сенсационное 4-е место на чемпионате мира?
— Это была фантастика! Маленькая страна, и такой успех. Я тогда чувствовал себя таким сильным, потому что мы все вместе тогда были, вся Болгария — как один человек. Из той сборной я себя представлял Красимиром Балаковым, потому что играл на той же позиции. Мне даже снилось, что я — это он (смеется). Это было действительно… Не передать словами. Города не спали. Люди говорили только о футболе. Вся Болгария была футбол.
— В основном составе вы дебютировали совсем юным.
— Мне было 18. И это была огромная ответственность, потому что, в принципе, «Славия» была устроена как «Интер»: воспитывала много игроков на экспорт в другие клубы, но очень редко подводила кого-то к «основе». Я был единственным из молодежного состава команды, кто попал во взрослую. Президент, тренеры, болельщики — все говорили, что я должен стать тем самым особенным воспитанником, который с детства в «Славии». Слава богу, все так и получилось.
— В этот период вы получили прозвище Иисус?
— Да, это было, когда играл в «Славии». Начала пресса, потом подхватили партнеры, но тренеры меня так никогда не называли. В какой-то момент журналисты узнали, что я вправду держу все четыре поста и по средам и пятницам не ем мясное. Тогда они стали везде писать этот никнейм.
— И Иисус уезжает вдруг в «Алавес». Не самый дружелюбный и мирный баскский клуб, кстати, если учесть, что бабазоррос считают не противниками, а своими персональными врагами все мадридские команды.
— Мне рекомендовал ехать в Испанию Стоичков. Он — легенда, и я даже не думал сомневаться. Про общие принципы «Алавеса» — это правда, так и есть, но в самом коллективе накала никогда не чувствовалось, может быть, потому, что на тот момент в составе было всего два баска. Попалась очень сплоченная интернациональная команда. За бабазоррос (фанатами «Алавеса») я и сейчас слежу по новостям: видел, что они Роналду показывали задницы на матче (смеется) и что на фанатов «Барсы» напали. Вообще… Футбол — это совсем другое. Это наслаждение и любовь, а не ненависть. Бывало, что мне приходилось разговаривать с фанатами об этом. В Болгарии тоже народ горячий, и стоит игроку сборной совершить ошибку, как болельщики начинают его ругать, унижать. Мне как-то всегда удавалось найти общий язык с фанатами, и я становился на сторону футболиста — защищал его, объяснял, старался убрать негатив. Иногда это получалось.
— Испания, «Алавес». Имея несколько предложений из примеры на руках, вы уходите в «Црвену Звезду»…
— У них был правильный президент (смеется). Драган Стойкович. Легенда. Отличный тренер, прекрасный состав, большие амбиции. Я нисколько не сожалею, что тогда ушел из Испании к ним. У нас был фантастический футбол и фантастический сезон.
— В «Црвене» тогда коллектив собрался разнообразный. Жигич, который такой же «малыш», как и Коллер, один чего стоит…
— Да, он удивительный человек. Два метра два сантиметра, а по характеру настоящий ребенок. Очень наивный, добрый, трогательный. Мы были веселыми и любили подшутить друг над другом: турнирное положение плюс 12 отрыв от конкурентов, поэтому атмосфера была радостная. Но, честно, над Жигичем никаких шуток, вроде спрятать его большие бутсы, даже на ум не приходило — настолько он доверчивый был.
— После «Црвены» — «Дуйсбург». Смена турнира, смена статусности клуба, смена болельщиков, ведь Дуйсбург в Германии очень турецкий город…
— Мы жили в Дюссельдорфе, не в самом Дуйсбурге. Переходил я снова по совету — это был мой друг, теперь уже их главный тренер Илья Груев. В то время он там играл. Илья много рассказывал о турнире, и потом я понял, что его слова — не преувеличение. Если честно, то в выборе, Испания или Германия, всем рекомендую Германию. Это абсолютно футбольная страна, где все условия созданы для игры, тренировок. Очень строгая дисциплина во всем, и ты до деталей знаешь расписание на каждый день, на месяц и даже на сезон. Мне это нравилось.
— Если говорить о связках «владелец клуба — игрок», сразу на ум приходят три: Гинер — Вагнер, Керимов — Это’О и Кадыров — Георгиев.
— Рад, что это так. Кадыров уникален и как человек, и как глава. Искренне считаю, что чем больше таких людей, тем лучше будет всем вокруг. Про нашу дружбу так много говорят, что может показаться, что он, кроме меня, ни на кого внимания не обращал, но это не так: Кадыров был внимателен к деталям абсолютно у всех игроков «Терека». И да, могу точно сказать, что он для меня настоящий друг: было без разницы, в какой момент и в какое время ты нуждаешься в его помощи, он, несмотря на статус, всегда был на связи и всегда помогал.
— В какое время суток был вами совершен самый экстремальный звонок другу?
— Не скажу, но было… (Улыбается.) Он умел поддержать и по-человечески, и по-футбольному. Ни разу не случалось, чтобы после поражения зашел в раздевалку, ругал или высказывал негатив. Наоборот, старался успокоить, говоря, что в футболе поражения случаются.
— А надо было успокаивать? Когда такое количество матчей сыграно, к поражениям не привыкаешь? Расстраиваетесь?
— Всегда. И расстраиваюсь, и психую. Не люблю проигрывать. Сейчас мне 36 лет, я чувствую, что молодежь смотрит, и всеми силами стараюсь сдерживать себя, включаю голову и силу воли. Но во времена «Терека» от меня много мебели в раздевалках пострадало (улыбается).
— Вы — игрок, ориентированный на личность тренера?
— Да, всегда. Когда уходил из «Терека» в «Амкар», очень хотел опять поиграть под руководством Черчесова. И это быстро случилось. Вообще, на мой взгляд, важно в футболе понимать: тренер — самый главный человек в команде, и когда ты выбираешь, куда переходить, то в первую очередь надо смотреть, кто там тренер. Если перешел — значит, принял его главенство и обязан слушать, выполнять все требования. Тренер — это все. Перешел в его команду — все свои недовольства и замечания надо отставлять в сторону.
— Воодушевление, с которым вы переходили в «Рубин», было настолько же серьезным, насколько обида, когда его покидали?
— Не будем в этом разговоре возвращаться к прошлому, потому что придется вспоминать что-то плохое, а мне этого не хочется. В «Рубине» я провел отличное футбольное время с прекрасной командой и персоналом. Мое разочарование касается нескольких конкретных людей в руководстве клуба, но даже они мое доброе отношение к «Рубину» не испортили — я желаю команде хорошей игры и высоких строчек. При таких условиях надо, конечно, быть вверху таблицы.
— Поговаривали, что конфликт был следствием вашей прямолинейности…
— Если мне что-то не нравится или у меня есть вопросы, я не буду за спиной говорить — скажу все в лицо. Кому-то такое не нравится? Не мои проблемы. Я такой всегда был и таким останусь. Никогда у меня не возникало проблем с тренерами, потому что их распоряжения для меня превыше всего. Мой шеф — это тренер: он сказал — я обязательно исполню. Это моя работа, за это я получаю зарплату, и это называется общая задача. Но когда мне рассказывают, что да как, люди другие, которые не знают футбол и не понимают в нем, я не промолчу — отвечу как надо. Поэтому иногда возникают неприятные моменты (улыбается).
— Какие планы на Россию? У нас закончите карьеру?
— Я не закончу карьеру… (Смеется.)
— Как так? Будете оренбургским Мальдини?
— Не знаю, но у меня полно сил. Все, слава богу, хорошо, и пока это возможно, я буду делать все, чтобы играть в футбол. Про то, чтобы заканчивать, даже думать не хочу. Разговаривал с ребятами, которые бутсы повесили: все говорят, что после футбола жить простой жизнью очень сложно. Все советуют — играй, не расслабляйся, не думай ни о чем другом, пока есть силы. Так и поступаю. Не хочу даже представлять, что будет после.
— То, что вы держите посты, знают все. Но вы еще, оказывается, и в монастырь периодически уходите?
— Да, сейчас в отпуске опять уходил. В Коколянский ухожу. В Рыльский. Это не просто очищение, но и общение с прекрасными друзьями — батюшками, патриархом, владыкой. Исповедуюсь. Причащаюсь. Живу в монастыре, как все остальные.
— Сами монахи говорят: «Ночь в монастыре поспишь — отпускаются грехи».
— Нет, конечно. Если бы так все просто было — там бы мест не хватало и очередь у ворот стояла бы, чтобы спать на койке. Вообще у монахов, конечно, другие правила, чем у простых посетителей, — они в пост спят на дереве, без матрасов. У меня немного по-другому, все условия. Но, честно, если во время поста надо будет спать на каменном полу — буду это делать.
НОВОСТИ ПО ТЕМЕ:
Дубль от Благо: «Оренбург» разгромил тульский «Арсенал» со счетом 3:0
