Улицы пустели, когда по телевизору показывали «Знатоков»

Сегодня Россия потеряла великого актера: на 74-м году жизни скончался легендарный "Знаменский" из любимого мно

гими советского сериала "Следствие везут ЗнаТоКи" — Георгий Мартынюк, оренбуржец. За несколько месяцев до смерти актера в газете "Оренбуржье" о Мартынюке написал знакомый с ним еще со школы Вильям Савельзон. В статье были опубликованы не только воспоминания, но и новогоднее поздравления Мартынюка жителям Оренбургской области.

… Улицы тогда ещё огромной страны СССР на протяжении двух десятилетий пустели, когда по телевизору  показывали очередную серию телесериала «Следствие ведут знатоки».

В популярности с троицей следователь Пал Палыч Знаменский – Георгий Мартынюк, опер Томин – Леонид Каневский и криминалист Зиночка Кибрит – Эльза Леждей могла тягаться только троица Никулин – Вицин – Моргунов.

Вот лишь небольшой штрих: Георгий на несколько дней, свободных от съёмок и спектаклей, прилетел в родной Оренбург к горячо любимой маме. Вернуться в Москву надо обязательно точно к сроку. А билетов на самолёт нет. Пришлось, как говорят актёры, пойти торговать лицом. Пришёл Мартынюк в агентство Аэрофлота на Туркестанской. Начальник на радостях тут же пригласил выпить для знакомства чайку или чего покрепче и срочно вызвал Танечку-кассиршу. Она вошла и обомлела – красавец Пал Палыч собственной персоной. Билет из резерва был тут же оформлен. Георгий с благодарностью заплатил, не глядя.

А когда пошёл в аэропорту на регистрацию, случился небольшой конфуз. Сотрудница аэропорта тоже, конечно, порозовела, увидев такого пассажира, но недоумённо вертела его паспорт и билет: зачарованная Танечка проставила в билете вместо Мартынюк Георгий Яковлевич – Павел Павлович Знаменский! Конечно, Георгий улетел, однако история вышла интересная.

Мартынюк – человек очень скромный, но в Оренбурге ему пришлось «поторговать лицом» и ради мамы. Она была уже старенькая, а дом, с удобствами во дворе, разваливается. И в один из приездов пошёл он в гор-исполком: так, мол, и так, нельзя ли помочь? Мама плакала, когда вошла в квартирку с ванной, санузлом и горячей водой.

Благодаря тому что мы из 30-й школы, знакомство с Мартынюком помогло посмотреть все его лучшие спектакли в театре на Малой Бронной и даже Высоцкого в спектакле на Таганке в брехтовском «Добром человеке из Сезуана»: Георгий созвонился с актёром Таганки, который страстно желал сняться в «Знатоках», – и контрамарка была готова. И это в то время, когда стремящиеся на Таганку без особой надежды спрашивали лишний билетик ещё в метро, а на площади перед театром конная милиция наводила порядок в толпе театралов перед дверьми кассы.

У Мартынюка ещё один дар – стихотворный. Вся театральная Москва знает, если его попросить выручить – написать стихи к юбилею или капустнику, не откажет. В одну из московских командировок созвонился с ним:

– Что у тебя в театре?

– Приходи сегодня, контрамарка будет у администратора. Пьеса как раз о журналистах. И, что хорошо, разрешено баловаться.

Актёрам ведь надоедает один и тот же текст, и есть спектакли, где можно импровизировать. Сижу, согласно контрамарке, один в ложе. Публика, развлекаясь, рассматривает ну совершенно незнакомую личность. Но уже пять минут, как спектакль должен был начаться, семь минут…

Занавес открыт, а на сцене никого. Наконец, потягиваясь, из-за кулисы появляется Валентин Смирнитский. Смотрит в зал:

– Вы что, уже пришли?

В зале весёлое недоумение. А он:

– И зря пришли. Спектакль – ерунда, мы его уже сто раз играли. Актриса на главную роль опаздывает, звонила – у себя в Бескудникове такси ловит.

Публика не понимает, что спектакль уже идёт, это режиссёрский ход. А Смирнитский продолжает играть с залом:

– Вы чего пришли?

– Помочь вам выполнить финансовый план

– Вот за это спасибо. А вы москвич?

– Да

– Ну и могли в любой другой день прийти. Другое дело – к нашему актёру Георгию Мартынюку друг из Оренбурга приехал, вон он сидит.

Артисты же всегда знают, кто кого пригласил на спектакль. И весь зрительный зал поворачивается рассмотреть меня как следует. Легче было провалиться.

Но Мартынюк в долгу не остался. Смирнитский играл в этом спектакле такого редакционного демагога: «Да я в борозде родился! Да мой дед землю пахал!» А Георгий – редакционный подхалим – на каждый спектакль писал про этого деда стихи: «Я тебе сейчас про твоего деда прочту». И читал – под Пушкина, под Симонова. Смешливый Смирнитский просил-умолял за кулисами: «Не надо про деда!» Но на каждом спектакле он, на актёрском жаргоне, кололся и хохотал. К этому месту, чтобы получить удовольствие, за кулисы всегда набивались актёры, рабочие сцены, костюмерши…

Мой дед пахал, соха его,

  быть может,

В сарае заржавела

  не совсем.

Но пусть она вас больше

  не тревожит,

Он не хотел печалить вас

  ничем.

Мой дед пахал безмолвно,

  безнадежно,

Похмелием и жаждою томим.

Мой дед пахал так искренно,

  так нежно,

Не дай вам бог вот так пахать

  самим.

Или:

«Жди меня, и я вернуся,

Только очень жди», –

говорил мой дед бабусе,

уходя в дожди.

И ждала его бабуся,

сидя у окна.

За окном летели гуси

и плыла луна.

Но однажды

бес попутал,

не вернулся в дом,

тормозную жидкость спутал

с самогоном он.

По могиле ходят гуси

и шумят дожди.

Жди теперь его,

бабуся,

только очень жди.

Думаю, читателям приятно и интересно будет прочесть поздравление народного артиста России Георгия Яковлевича Мартынюка. И ответно поздравить его и пожелать здоровья, которое ему так нужно после онкологической операции на лёгком и других болезней, из-за чего ему приходится выходить на сцену после обезболивающего укола. Благо, как он шутит, он постоянный пациент жены-врача Неёле, а она его постоянный лечащий домашний врач.

С годами начинаешь понимать, что в шаблонной триаде пожеланий «здоровья, успехов и счастья» первое – главное, остальные – производные от него.