Трагедия на окраине

В Краснохолме на пожаре погибли трое братьев, мал мала меньше. Их мать в тяжёлом состоянии находится в реанимации. Ещё двое – подруга хозяйки дома и её дочь – в ожоговом центре Оренбурга.

Фото Валерия Гунькова

В тесноте, да не в обиде

– Посмотрите, как жили! – указала местная учительница на покосившийся у хибары погорельцев забор, прохудившийся сарай. – Еле сводили концы с концами, как очень многие многодетные. Чистенькие, обутые, но неимущие.
Из техники в доме только старенький телевизор. Но видно, что Анна была хорошей хозяйкой: в огороде растут баклажаны, перец, помидоры, клумба цветов и виноградная стена, как ограда огорода.

В понедельник вечером, когда всё село готовилось к поминкам, за уборкой Аниного урожая мы застали какую-то женщину, как показалось, со следами длительного запоя на лице. Первая мысль – обворовывают погорельцев местные забулдыги.
Потом она скрылась на пепелище и вынесла оттуда маленькую обгоревшую сумку, стала рыться в ней и вдруг зарыдала в голос. О разгульной жизни Натальи Карловны знает всё село. Много лет назад её и мужа Анатолия лишили родительских прав, дочки Аня и Ирина выросли в детдоме. Но жизнь девочек сложилась иначе, обе обзавелись мужьями и крышей над головой.

В недооформленный по материнскому капиталу саманный дом семья Михаила и Анны переехала сразу после рождения третьего ребёнка. И хотя домик, купленный у ветерана, больше походил на хибару (крыша крыта чаканом!), молодые радовались – стены подкрасят, дополнительные метры пристроят. Крышу покрыли шифером, провели в дом воду. Благо Миша – парень рукастый. Только дома бывает редко, чтобы содержать семью, работает на вахтах.

Фото Валерия Гунькова

Домой на побывку

А на полях соседнего Городища работает каждый второй родственник Миши и Анны. Туда же ездят сажать, полоть, поливать их родители.

По официальным данным, из почти восьми тысяч населения села около двух тысяч заняты на краснохолмской агрофирме, в больнице, школах и детсадах. Приведённые в сельской администрации цифры трудо­устроенного по месту жительства населения местные ставят под сомнение:

– Разве бы я ездила тогда за 70 километров в Оренбург? – спорит Елена, сестра Ани. – Поди сыщи в Краснохолме дом, где вся семья собирается каждый вечер за ужином!

Миша бывал дома по три дня, потом снова уезжал на две-три недели. В то воскресное утро папа, как его называли и сыновья, и жена, работал на стройке в Оренбурге. К месту трагедии он подъехал, когда его кровиночек уже увезли в морг.

Троих не спасли

В роковую субботу гости Анны – отец с матерью и подруга с дочкой – засиделись допоздна. На ночь все семеро разместились на 38 квадратных метрах: кто на кроватях и креслах, кто на полу. Рано утром, за два часа до трагедии, дед с бабкой попили с дочерью чаю, поцеловали спящих внуков и отправились на работу. Покормив трёхмесячного Даню, молодая мама Анна снова прилегла. Когда пламя охватило вековую лачугу, все шестеро спали.

Сосед Юрий Кучерявый увидел чёрный дым и языки пламени в начале десятого. Подумал, во дворе загорелся мусор, оказалось, того хуже – полыхала веранда. В это время в горящем доме от запаха дыма проснулась семилетняя дочка Аниной подруги, криками малышка тщетно пыталась разбудить спящих маму и тётю, а потом отчаянно барабанила кулаками по окну – разбить стекло ребёнку не удавалось. Огонь заблокировал все выходы.

– Подбежали ещё двое соседей, и мы втроем выбили окно, – вспоминает Юрий Викторович. – Спасли девочку – у неё обгорели ладони, её маму с ожогами рук и ног, и Аню, хозяйку дома. Она очень тяжело дышала. Но мальчишек из огня достать уже не успели…

Тушить дом было нечем. На улице Водопьянова нет колонки, а вода, со слов жителей, идёт еле-еле – сети перегружены. Пожарные машины подъехали уже к догоравшему жилищу.

Первоклассник Вадим обгорел сильнее всех – пытался закрыть трёхлетнего братишку телом. Рядом в кроватке лежал грудничок Даня.

Вчера село проводило троих братьев в последний путь. Их маме, вышедшей в понедельник из комы, о гибели детей пока не говорили.