Учитель — профессия не для слабонервных

Профессия учителя в современной школе — не для слабонервных, считает математик из Беляевки Сергей Каменев.

 Порой кажется, что презумпция невиновности, действующая для всех других профессий, в случае с педагогами не работает. Учителям постоянно приходится доказывать всем и каждому свою благонадёжность, компетентность и право работать с детьми.

Революционная фамилия

– Сергей Михайлович, ваш педагогический стаж более 30 лет. Замечаете изменения в отношении общества к труду учителя?

– Отношение общества к чему бы то ни было формируют СМИ. Посмотрите темы сегодняшних ток-шоу по телевизору о современной школе. То педагог ударил школьника, то школьник, наоборот, напал на учительницу. На обсуждение выносится один негатив, учителей выставляют эдакими болванчиками. Один не нашёл индивидуальный подход, другой не подобрал ключик к ребёнку… Винят за всё. И каждый считает своим долгом нас поучать, критиковать.

– Что поделать, так уж повелось: у нас все знают, как учить, лечить, играть в футбол и руководить страной.

– Вот именно. Но не понимаю, зачем СМИ муссируют именно неприятные подробности из жизни школы.

– Мотивов много, в том числе и такой – публично обсуждая болезненные темы, общество вырабатывает для себя моральные нормы. А вам бы хотелось, чтобы журналисты говорили только о хорошем, а на плохое закрывали глаза?

– Как раз нет! У меня даже фамилия революционная. Просто с высоких трибун вроде бы говорят о необходимости повышать авторитет учителя, а включишь телевизор – и видишь обратную картину. Кому-то разговоры о том, как ученик избил учителя, может, и помогут выработать моральные нормы, а кто-то примет это как руководство к действию. Мол, если ему можно – почему мне нельзя. Очень обидно бывает смотреть такие передачи. Особенно программу «Пусть говорят».

– Неужели? Вы ведь однажды сами в ней участвовали!

– Да, после трагедии в нашей школе, когда из-за обрушения погибло пять учениц. Я был их классным руководителем. Как раз после моего урока математики прозвенел звонок на перемену, они вышли в коридор, кто-то пошёл в столовую. И тут… 1 октября исполнится уже пять лет с той трагедии, а боль не стихает. Более 20 лет я ходил в школу как на праздник. Язык не поворачивался даже называть это работой. От каждого урока получал удовольствие. А после событий октября 2008 года во мне словно что-то сломалось. Иной раз думаю, уволился бы, да кому передать всю ту работу, что я веду?

Главное – отчитаться?

– Имеете в виду недельные сплавы по Уралу, которые вы каждое лето организуете для ребятни?

– В том числе. Из автомобильных камер и кусков фанеры мастерим плоты. На каждом помещается шесть-семь детей и обязательно хотя бы один взрослый. Днём плывём, к вечеру выбираем место для ночлега, разбиваем палатки, ужинаем. В этом году сплавлялись на трёх плотах и двух лодках. Администрация района выделяет деньги, так что для детей всё бесплатно.

– Брать детей в водные походы – это большая ответственность. Могут же возникать экстремальные ситуации.

– Тому, кто боится ответственности, вообще не стоит идти в педагогику. А насчёт экстрима – да, случается. В прошлом году, например, один мальчик скрыл, что не умеет плавать. Дети на плоту разрезвились и нечаянно столкнули его в воду. Он, конечно, был в спасательном жилете, но перепугаться успел. Этим летом ребята на одном из плотов не заметили корягу, прокололи баллон. Но ничего, какое путешествие без приключений! 

– Похоже, у вас крепкие нервы! А говорят, что от долгой работы в школе они расшатываются.

– Я считаю: с расшатанными нервами в школе нечего делать. Не справляешься с эмоциями – увольняйся. Хотя, надо сказать, на душевное состояние учителя сейчас многое влияет. Во-первых, бесконечные проверки. У меня есть диплом Самарского пединститута. Я проходил аттестацию. Наверное, это уже делает меня специалистом. Зачем же меня снова и снова проверять! То отчёт не вовремя сдал, то бумажки не так заполнил. Такое впечатление, что живая работа с детьми уже не так нужна, главное – вовремя отчитаться в письменной форме. И за успеваемость ученика ответственным делают почему-то учителя! Хотя всем известно: без желания ученика ничего не выйдет. Способности опять же у всех разные, нельзя всех под одну гребёнку. А сверху идёт борьба за проценты: лишь бы не хуже, чем у других, пусть хоть на один процентик, да лучше, чем в прошлом году… В итоге получается не столько реальное усвоение знаний, сколько гонка за показателями.

Против тунеядцев

– Известно, что в школах существуют негласные директивы не портить двойками показатели успеваемости. А вы двойки ставите?

– Смотрю по ситуации. Иногда говорю: «садись, два», а сам в журнал двойку не ставлю, даю второй шанс. Оценка – это инструмент борьбы с тунеядством. Ведь один, чтобы тройку получить, старается, что-то делает, а другому ставят тройку просто так и тянут за уши из класса в класс.

– Сейчас в школах много технических приспособлений для учёбы: интерактивные доски, компьютеры… Насколько всё это важно для ваших уроков?

– Может, я несколько консервативен, но мне для полноценного урока необходимы только обыкновенная доска и мел. Я считаю, куда полезнее ученику своей рукой начертить график, чем просто увидеть его на мониторе. Да и на уроках русского языка, наверное, полезнее самому написать всё слово, чем просто вставлять пропущенные буквы, как предлагает компьютерная программа. Я в компьютерах вообще не вижу особого прока. Раньше дети бегали на улице и играли друг с другом, а теперь играют в компьютерные игры, сгорбившись у монитора.

– Людей принято условно делить на физиков и лириков. Вы математик, и, наверное, видите жизнь чуть иначе, чем, например, гуманитарии.

– Есть анекдот о том, как двое на воздушном шаре, который ветром куда-то унесло, спрашивают человека на холме: «Подскажите, где мы сейчас находимся?» Тот подумал и говорит: «Вы – на воздушном шаре». И тогда первый воздухоплаватель говорит второму: «Этот человек на холме наверняка математик. Он долго раздумывал над простым вопросом, после чего дал абсолютно точный и совершенно бесполезный ответ…» Меня ученики часто спрашивают, где нам пригодятся интегралы и квадратные уравнения, которые мы учим в школе. И я порой не знаю, что ответить.

Листая Макаренко

– В начале беседы вы сказали, что не вполне довольны отношением общества к учителям. Но вы наверняка заметили, что в последнее время, по крайней мере у нас в Оренбуржье, власти делают много для повышения статуса учителя. Педагоги получают гранты, денежные премии за профессиональные заслуги, им выделяют автомобили, да и зарплату подняли. Разве нет?

– Всё так, не стану спорить. Сдвиги в материальном плане заметны. И спасибо за это. Но я скучаю по советским временам. Тогда учителя тоже не шиковали, зато отношение к ним было более почтительное –  ни родители, ни проверяющие не пытались оспорить твою квалификацию и авторитет.

– Вы родом из Самары, там учились, женились. Но в 1992 году переехали в Беляевку. Не тяжело было городскому привыкать к деревенской специфике?

– В Самаре нам негде было жить. С женой ютились в общежитии, поэтому, когда тёща позвала в Беляевку, мы согласились. И в здешней школе как раз требовался учитель математики. К селу привыкал тяжело. Но из несомненных плюсов оказалось как раз отношение к учителю. В селе дети ещё уважают старших, а в больших городах, кажется, скоро разучатся совсем.

– Кто для вас образец педагога и есть ли у вас какие—то особые педагогические приёмы, чтобы дети вас слушались?

– Антон Семёнович Макаренко. А насчёт приёмов… Они не нужны. Достаточно просто быть человеком. Не напускать на себя ничего, не притворяться, не заигрывать. Дети фальшь чувствуют остро. Если смешно – смейся, будь искренним и не скрывай своих человеческих эмоций.