«Он засучил рукав и дал обработать «боевые раны» — царапины»

В последний раз я видела своего двоюродного брата Сережу в 1983 году, когда после окончания Ташкентского военного училища он приехал к бабушке Наде и дедушке Алеше в гости. Порадоваться за успехи молодого лейтенанта за столом, который ломился от изобилия, собралась вся многочисленная родня.

Приказы не обсуждаются

Так получилось, что мы с Сережкой сидели за столом друг против друга. Я украдкой любовалась на повзрослевшего брата. Он был красивым, статным, но серьезным и почему-то задумчивым. Взрослые вели разговоры, обсуждали какие-то непонятные для нас, детей, темы, шутили, смеялись.

Вдруг Сережка подмигнул мне и протянул рыжий, как солнце апельсин. «Только поделись со всеми», — сказал он, улыбаясь. «Приказы командира не обсуждаются», — хотела съязвить я и вдруг поймала себя на мысли, что раньше мы Сергею так и говорили. Он был для нас командиром. В свои пятнадцать лет он умел ладить со всеми: и ровесником Витькой, Димкой, Лешкой и мной, восьмилетней девчонкой.

Старший брат приезжал к бабушке и дедушке на летних каникулах. Он старался носить одежду исключительно военную. Гимнастерку, галифе и пилотку, доставшиеся от деда — участника двух войн, он надевал, когда играли в «войнушки» с соседскими мальчишками.

На чердаке дома ребята организовали свой штаб. Однажды братья позвали меня обработать «раны» командиру и бойцам. У меня, как у фронтовой медсестры, была белая сумочка с красным крестом. Там были йод, вата, бинты. Поднявшись на чердак по шаткой лестнице, я попала в просторную комнату с маленьким окошком, с наружной стороны которого был прикреплен красный флажок. Здесь было жарко и душно. На печной трубе висели выпиленные из дерева автоматы, пистолеты и планшет, на полке рядочком стояли книги о войне.

Мальчишки что-то тихо обсуждали и чернильными карандашами, синим и красным, отмечали на карте стрелки. Серега то и дело брал фронтовой дедовский бинокль и наблюдал за «противником». Увидев меня, он убрал карты в планшет и засучил рукав, чтобы я могла обработать «боевые раны» — царапины. Так же я смазала йодом и забинтовала разбитые коленки другому брату Вите. Потом бойцы проводили меня к бабушке, а сами продолжили игру с друзьями из соседних дворов. То тут, то там звучали их голоса. Раздавались звуки стрельбы имитируемой голосами юных бойцов…

«О чем задумалась, сестренка?», — спросил меня Сергей, — «Лучше идем, покажи, что изменилось в саду, пока меня здесь не было». И я отправилась вслед за настоящим командиром.

В тот год ожидался богатый урожай фруктов и ягод. Ветки яблонь под тяжестью плодов наклонились до земли. Наливались соком персики, слива и кок-султан, стали бордовыми ягоды вишен, манили гроздья винограда. Зазывала попробовать свои ярко-оранжевые ягоды кислая алыча, прятались под листьями сладкие ягоды смородины и малины.

Праздник лета закончился, когда Сережа уехал. Он был военным человеком и готов был с честью выполнять свой долг перед родиной, так же как и наш дед-фронтовик Алексей Никитович Махно.

Не состоявшаяся встреча

О том, что Сережа был направлен командованием в Афганистан в январе 1984 года, взрослыми в присутствии детей не обсуждалось. А спустя семь месяцев наша большая дружная семья стала меньше на одного человека. «Черный тюльпан» принес на крыльях из Афганистана печальную весть. Сергей погиб вечером 22 июля, не дожив четырех дней до своего двадцатидвухлетия.

Совсем недавно я получила письмо от дяди — отца Сергея, в котором была перепечатка статьи военного корреспондента окружной газеты «Фрунзевец», подполковника Владимира Тимофеева, который встречался в Афганистане с моим братом.

Тимофеев пишет, как ему довелось доставить на одну из застав северной стороны Гиндукуша лоскут красной материи и маскировочный халат разведчика. Начальником там был лейтенант Сергей Махно. Подтянутый, в прекрасной спортивной форме, Сергей к тому же оказался деятельным командиром. Он смог в очаге войны создать для своих ребят крошечный мир благополучия. С большой заботой и рационализмом был устроен быт на заставе: маленькая курилка, сверху и с боков прикрытая маскировочной сетью, надежно укрывающая от «духовских» снайперов, спортплощадка с набором разновеликих траков, заменявших спортивные снаряды для поднятия тяжестей, кухня-столовая, обшитая досками из-под снарядных ящиков, да так искусно, что тут приятно было находиться. На стене обязательный атрибут брата — самодельная полка с набором книг. И русская банька с парилкой, где центр бытия, где можно снять усталость, постирать одежду. А еще — подобие огородика, в котором мирно соседствовала какая-то местная приправа и привычный зеленый лук, как символ той самой «травы у дома».

«Еще Сергей планировал расширить спортплощадку, чтобы проводить занятия по рукопашному бою и обновить флагшток. Самым непрезентабельным местом на заставе было жилище самого лейтенанта. Чисто, аккуратно, но скудно, как в казарме. А он, как выяснилось в разговоре, не торопился его обустраивать. Он мечтал участвовать в рейдовых операциях, засадных и поисково-разведывательных действиях», — отмечает полковник.

А за пределами заставы бесконечной грядой тянулись каменистые безжизненные горы, и вилась лента дороги Термез-Кабул. «Дорога жизни», как ее называли в Афгане, ибо по ней из Союза в Афганистан доставлялись боеприпасы, продовольствие, оборудование и многое другое, как для Советской армии, так и для простого афганского народа.

Не удивительно, что душманы использовали все возможные методы и средства, чтобы нарушить эти поставки. Нападения на автоколонны случались довольно часто. Поэтому и стояли вдоль дороги наши заставы, чтобы защитить проходящие автофургоны огнем и броней своих БТРов.

«Мы договорились встретиться с Сергеем в Ташкенте, но судьба распорядилась иначе — через две недели пришла печальная весть о его гибели, — с горечью сообщает корреспондент. — 22 июля 1984 года на участке дороги Термез-Кабул, который контролировала застава Сергея, «духи» устроили очередную диверсию, взорвав топливный трубопровод. В кромешной темноте он с отделением солдат заменил поврежденные звенья трубы. При обратном движении в сторону заставы его БТР был обстрелян из гранатомета. От полученного ранения командир скончался на руках своих товарищей».