Дома ненужных детей

Взгляд этого мальчишки я заметила давно. Глаза затравленного волчонка. Исподлобья посмотрит, буркнет: «Здрасьте» – и поспешит пройти мимо. Иной раз успеешь спросить: «Папа опять пьет?». Кивнет головой или кинет привычное, короткое: «Да!». Ну, а что тут еще скажешь?

Наверное, проще сосчитать дни, когда отец Ильи бывает трезвым. В последнее время их становится все меньше. И мать у Ильи особая: когда трезвая, пытается для него и окружающих быть примерной мамой. Недолго, правда. Потому в обычные для своей семьи, нетрезвые дни Илья привык уходить из дома рано утром и приходить поздно – чтобы не видеть родителей, их друзей, не слышать пьяную ругань, и не попадаться под горячую руку. Если родители перепивают, в ход идут даже ножи. В такие моменты из квартиры доносятся шум, крики, угрозы: «Зарежу, убью»…

Сотрудникам отдела опеки и попечительства, как и инспекторам комитета по делам несовершеннолетних, такие сцены из жизни знакомы. За месяц в опеку поступает около десяти сообщений от тех, с кем по соседству живут неблагополучные семьи с детьми.

– Мы реагируем на все звонки, – рассказывает ведущий специалист отдела опеки и попечительства при управлении образования горадминистрации Анастасия Валявина. – И если сообщения подтверждаются, то сразу сообщаем о неблагополучных семьях в комиссию по делам несовершеннолетних. Со многими семьями мы уже знакомы, во время рейдов обязательно их проверяем. Из некоторых семей детей приходится забирать, если видим, что ребенок в опасности. Но забирать всех — не выход.

К сожалению, детдом для таких детей – единственное место для нормальной жизни. Но там большинство старших ребят скучает по своим родителям, какими бы они ни были, и мечтает вернуться домой. Иногда мамы или папы (последние – случай вообще редкий – прим. автора) получают от комитета по делам несовершеннолетних направления в наркологию, где лечатся от алко- или наркозависимости, а после восстанавливают права на детей. Но таких можно пересчитать по пальцам. В этом году их, к примеру, всего шесть. Лишенцев больше, но не столько, сколько в прежние годы. Статистика говорит о том, что лишать родительских прав сейчас стали реже. Государство нацелено на то, чтобы дети оставались в семье.

Хотя год на год не приходится. Так, в Советском суде Орска пять лет назад было рассмотрено и удовлетворено, как пояснил пресс-секретарь Владимир Свобода, 33 дела о лишении родительских прав, в 2011 рассмотрено 30, а удовлетворено 28. В 2012-м по Советскому району 26 человек лишены родительских прав, в 2013-м – 25, в прошлом году – 42. В этом году, по данным на 19 июня, рассмотрено семь исков о лишении прав,  и лишь в одном отказано.

Недавно меня поразил рассказ врача-психиатра скорой помощи Лилии Грачевой о таких детях – не нужных своим родителям. В тот вечер медики с полицейскими приехали на улицу Московскую. Дверь им открыла безумная молодая женщина с отверткой и палкой в руках. Попросила спасти ее семью от людей, которые лезут в квартиру через закрытые окна и двери.

– Перешагивая через сваленные подушки и одеяла возле двери, мы вошли внутрь, – говорит Грачева. – Света в зале не было. В соседней холодной спальне на кровати без простыней и одеял, прижавшись друг к другу, лежали практически голышом четыре малыша в возрасте приблизительно от года до пяти лет. Их десятилетняя сестренка не спала, совсем по-взрослому отвечала на наши вопросы, искала документы, а потом помогала собирать в дорогу малышей. Нас, чужих людей, дети изучали молча, не плакали. 

Выяснилось, что старшие девочки посещают школу, самостоятельно добираются до 2-го участка. Младшие сидят дома. Родители иногда работают. Живут в съемной квартире. На вопрос: «Когда вы ели последний раз?» – дети не отвечают. Только старшая девочка защищается: «Мы ели макароны».

– Но в кухне мы нашли лишь несколько упаковок от лапши быстрого приготовления, и ни крошки еды, – вспоминает Лилия. – Детей увезли в инфекционную больницу на обследование, а их маму – в психиатрическую. Она оказалась наркоманкой, как и ее муж. Он тоже был в квартире, и абсолютно спокойно наблюдал за тем, как увозят детей, двое из которых его родные. Страшно представить, как жили дети с родителями-наркоманами в таких антисанитарных условиях: холодные, голодные. Ведь, надо полагать, они голодали часто. Честно говоря, нам, медикам, трудно наблюдать за столь печальными картинами…

И ладно бы только голодают в таких неблагополучных семьях дети, их ведь еще бьют нещадно. В таких случаях дети сами хотят поскорее выбраться из ада.

Анастасия Валявина за более чем год работы в отделе опеки насмотрелась многого. Но одна история уж очень запала ей в душу.

– Поступило сообщение от социального педагога по поводу того, что одна из учениц лицея не хочет возвращаться домой из-за агрессивной мамы, – рассказывает Анастасия Викторовна. – Девочка сама хочет уехать в социально-реабилитационный центр «Росток». Мы побывали у Лены дома. Зрелище, надо признаться, удручающее. Пьяная компания, на столе спиртное и остатки вяленой рыбы. Что кушал ребенок – одному богу известно. Мама девочки три раза, как потом выяснилось, привлекалась по 156 статье УК РФ за жестокое обращение с ребенком. Однажды она ее била о батарею… Когда мы уже ехали в детскую инфекционную больницу, Лена попросила: «Я вас очень прошу, обратно меня не возвращайте!».

Чуть позже девочку взяла под опеку новотройчанка. А через какое-то время Валявина вновь оказалась в квартире, где когда-то проживала Лена.

– У ее матери была еще одна дочь, совершеннолетняя, которая воспитывала, если можно это так назвать, двоих детей, – говорит ведущий специалист отдела опеки и попечительства. – Именно на нее и поступила жалоба. Когда мы прибыли на место, старшая девочка была в школе, а младший мальчик полураздетый лежал на диване. На вопрос: «Что болит?» он ответил: «Голова и колени». Его бабушка, мама Лены, начала возмущаться, мол, он играет на публику, у него все хорошо. Нас пытались выставить из квартиры, но мы вызвали скорую. Ребенка с высокой температурой, ангиной увезли в больницу. Напоследок у мамы Лены я спросила, скучает ли она по дочке. Та с усмешкой огрызнулась: «Нет, чего хотела, то и получила; пусть тухнет в детдоме!». Она не знала, что Лена теперь живет в хорошей семье…