Безвинно пострадавшие: в России вспоминают жертв политических репрессий

Политические репрессии прошлых десятилетий ХХ века затронули многие семьи, поэтому опубликованные в течение нынешнего года в «Новом пути» статьи «Репрессированные» и «Раскулаченные» вызвали живой интерес наших читателей. Сегодняшняя публикация продолжает рассказ о судьбах наших земляков, подвергшихся репрессиям.

Мельницу отдали в колхоз…

Принятые в 1990-х годах законы давали возможность семьям, которые подверглись незаконным преследованиям по политическим мотивам, частично компенсировать конфискованное у них имущество.

Одна из таких семей — Михаила Маркеловича Казеева, родившегося в 1884 году. Он проживал в поселке Н.-Григорьевка (так в документе), Новопокровского района, Оренбургской области. Поселок прекратил свое существование в 60-х или 70-х годах прошлого века, а располагался он на территории нынешнего Оноприеновского сельсовета, в нескольких километрах от села Новоказанка. 15 ноября 1937 года тройкой УНКВД Оренбургской области он был осужден по статьям 58-10, 58-11 Уголовного кодекса РСФСР на десять лет лишения свободы. Статьи предусматривали ответственность за контрреволюционную деятельность — «пропаганду или агитацию, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти, или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений — — -, а равно распространение или изготовление или хранение литературы того же содержания…».

Сын репрессированного, Александр Казеев, житель районного поселка Светлый Оренбургской области, обратился в 1998 году в правоохранительные органы и был, на основании Закона РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18 октября 1991 года, признан пострадавшим от политических репрессий, о чем свидетельствует справка областной прокуратуры.

Вот что писал в пояснении к этому делу сам Александр Казеев, добивавшийся компенсаций: «Во время раскулачивания, у моего отца была водяная мельница, которая стояла на реке Катраля, дом-пятистенок, надворные постройки, лошадь, коровы, овцы и птица, амбар, баня, телега, сани и другой инвентарь. Наша мельница была отдана колхозу в поселке Ольгополька бывшего Новомихайловского сельсовета Новопокровского района Оренбургской области. На реке Катраля стояло несколько водяных мельниц, ниже по течению стояла мельница Батаева Алексея Максимовича, семья которого получила компенсацию. Мельницы, которые находились в рабочем состоянии, были распределены по близлежащим колхозам».

Такая вот грустная история. Неизвестно, получил ли сын мельника материальную компенсацию, ведь для этого надо было собрать довольно большое количество бумаг, поднять архивы, в которых сведений может и не оказаться… Одно знаем точно: моральная компенсация (обвинение снято!) была получена им спустя 52 года после факта репрессии.

Отобрали все нажитое

В 1930 году из Новопокровского района Оренбургской области по решению райисполкома был выслан за пределы края 65-летний кулак Андрей Петрович Оноприенко, 1879 года рождения, вместе с семьей — женой, троими сыновьями (в том числе одним несовершеннолетним) и тремя дочерьми (все — несовершеннолетние). В справке Новомихайловского сельсовета (ныне это Оноприеновский сельсовет Кувандыкского района) указано, что семья владела деревянным домом, надворной постройкой каменной, каменным амбаром, 4 лошадьми, 3 коровами, 3 головами молодняка, 25 головами овец, 1 головой свиней, 1/5 молотилки, жнейкой, фургоном, тарантасом, железной бороной, плугом. Правда, согласно другому документу, при раскулачивании оказалось всего 2 лошади, 1 голова крупного рогатого скота, 1 голова — мелкого скота, земли 30 десятин. Андрей Оноприенко "выехал в город Ауэ-лита в марте 1929 г., — говорится в справке, — раскулачивание происходило без него. Семья выехала к нему после раскулачивания».

Справедливости стала добиваться через 68 лет, в 1998 году, одна из членов семьи — Елена Андреевна Букреева, которая на тот момент проживала в городе Поворино Воронежской области. Она обратилась с заявлениями в Генпрокуратуру России и другие ведомства с просьбой выплатить компенсации за имущество незаконно репрессированной семьи. Вела переписку и с комиссией по реабилитации, созданной при администрации Кувандыкского района.

Комиссии пришлось собираться по делу настойчивой просительницы несколько раз. Дело в том, что Елену Андреевну не устраивал размер компенсации. Вот выдержки из ее письма-заявления, которые ярко рисуют драматические обстоятельства раскулачивания и переселения.

«Нас выслали в 30 году в марте. Пришли в дом под утро люди-активисты и уполномоченный. Мне было 7 лет, я все отлично помню. Всех нас подняли, мы собрались, нам не разрешили взять наши одежды, ни постель, ни подушки. Все осталось в доме, только накануне увели скот. Мы ничего не смогли взять из нажитого трудами семьи. Все было сделано в грубой форме. — — — Павел, Василий /братья автора письма/ и я были очень больны. Отец был в больнице, и старшая дочь Александра была с ним. Когда нас вывезли на пересыльный пункт, с мамой случилось непредвиденное (был выкидыш), и нас вернули с пересылки в село, но не в наш дом, а к бабушке, жили мы, наверное, дней 20. после нас отправили в город Ауэли-Ата. — — — Прошу пересмотреть архивную справку. Как и где могла жить семья из 10 человек на улице? Дом был срубовый из двух больших комнат, сараи и все постройки каменные, двор крытый, во дворе колодец, так как скота было много, а были сильные заносы, снега зимой. В архивной записи все уменьшено. Лошадей было 5 голов, коров 3, быков 3, овец 25, были молодняк и куры, гуси, свиньи. Все хозяйство вели только своя семья. В сенокос помогали другие семьи нам, а наша им. Земли, с сенокосными угодьями, было 110 гектаров. Скот уводили не весь сразу, а частями, и уводили без записи, и мы не знали куда. Обидно было и тогда, и теперь. Сколько бед пережито в молодости, сколько унижений, и вот до сих пор…».

«Отобрать все нажитое трудами семьи нашлись люди, — не без основания возмущалась Е.А.Букреева уже в другом своем письме, — а теперь в распоряжении вашем указано имущество, за которое даже тогда не раскулачили бы».

Однако комиссия руководствовалась строго архивным документом и в ответе заявителю отвечала, что за основу принимается «наличие имущества на момент раскулачивания». Решение было окончательным: наследнице Андрея Оноприенко выплатить 40 минимальных, установленных законом размеров оплаты труда. В пересчете на нынешний МРОТ это составляет 238 600 рублей. Чтобы представить, какую часть утраченного имущества вернули несправедливо осужденным, приведу нынешние цены в селе Оноприеновка (как раз те края, откуда высылали семью Оноприенко А.П.). За всю сумму можно купить сейчас лишь небольшой домик в этом селе. Лошадь стоит около 50 тысяч рублей, корова — 30 тысяч…

Кулак из Сарбая

Солидный пакет документов прислал в 1998 году в комиссию по делам реабилитированных граждан администрации Кувандыкского района престарелый родственник репрессированного, Александр Феофанович Осипов, житель города Караганды (Республика Казахстан). Среди них копии справок о реабилитации его матери — главы раскулаченного семейства — и самого А.Ф., свидетельства о рождении, свидетельства о смерти каждого из других членов семьи (на тот момент Александр Феофанович в живых остался один), решения Ленинского судебного участка города Караганды, определения Кувандыкского нарсуда, личное заявление. И, наконец, архивная справка из Оренбургского областного государственного архива. В ней сообщается, что в архивном фонде Новопокровского райисполкома в личном деле А.Ф.Осипова, в социально-экономической характеристике от 26 декабря 1930 г. Арефия Феофановича, 27 лет, проживающего в селе Сарбай Новопокровского района, записано: социальное положение — кулак, в графе «лишен ли избирательных прав и если лишен, то когда и за что» записано: «лишен избирательных прав голоса, как торговец и эксплуататор чужого труда с целью извлечения прибыли». С 1927 по 1930 годы имел: «посева 11 десятин, 2 рабочих лошади, 3 коровы, 5 голов мелкого рогатого скота, 5 овец, эксплуатировал бедных». Помимо главы, семья насчитывала еще 8 человек — жену, 2 дочерей, брата с женой и дочерью, мать и, наконец, еще одного брата, 18-летнего Александра Феофановича Осипова — автора обращения в комиссию.

Причина репрессий рельефно высвечивается еще и в справке о реабилитации матери — Анны Садофьевны Осиповой: «на основании Постановления СНК и ЦИК СССР от 1.02.1930 г. в 1930 году была подвергнута политической репрессии по классовому признаку — раскулачена и выслана на спецпоселение в г. Караганду». А в аналогичной справке, выданной Александру Феофановичу Осипову, отмечается, что после выселения он «состоял на спецучете в органах НКВД-МВД на территории Карагандинской области без права на передвижение с 1931 по 1948 гг.».

Четыре года вел упорный А.Ф.Осипов, единственный наследник этой большой семьи, переписку с официальными органами о компенсации конфискованного имущества. И, наконец, своего добился: комиссия по делам реабилитированных граждан сообщила выходцу из Сарбая письмом от 11 ноября 1998 года, что по его заявлению принято положительное решение. Таким образом, для того чтобы восторжествовала справедливость, понадобилось огромное время — 68 лет.

День памяти

В своем выступлении 2009 года, посвященном памяти жертв политических репрессий, Президент России Дмитрий Медведев сказал: «Было практически ликвидировано казачество. «Раскулачено» и обескровлено крестьянство. Политическим преследованиям подверглись и интеллигенция, и рабочие, и военные. Подверглись преследованиям представители абсолютно всех религиозных конфессий. «Волгой народного горя» называл Александр Солженицын бесконечный «поток» репрессированных в то время. 30 октября — это День памяти о миллионах искалеченных судеб».