Точка возврата. Какой помощи не хватает приемным семьям?

– Когда я слышу про случаи возврата детей в детдом, то сочувствую прежде всего детям. Хотя могу представить, как тяжело при­шлось и приёмным родителям. Но детям всё равно хуже, – уверена Людмила Казакова из поселка Самородо­во под Оренбургом, приёмная мать с пятилетним стажем. – Я брала детей, когда им было 6 и 8 лет. Сейчас старшая девочка достигла подросткового возраста, и был момент, когда отношения у нас натянулись. Тогда, признаюсь, я испугалась, что не справлюсь.

 Телячьи нежности

Людмила Николаевна уже вырастила двух родных детей. Старшему сыну сейчас 27 лет, а дочка умерла в 18 лет после тяжёлой болезни.

– Мои дети с рождения росли в ласке, мы их и обнимали, и целовали. Может, поэтому я и не заметила, как прошёл их переход­ный возраст, без проблем. Говорят же, что личность ребёнка формируется до 5 лет. Ребята, которые у меня сейчас под опекой, до нашей семьи родительской ласки не знали. Значит, им потребуется больше внимания.

Потеряв дочь, Людмила Нико­лаевна решила взять приёмного ребёнка. Но именно мальчика, чтобы не получилось, как будто одну дочку заменили другой.

– Егорке тогда было 6 лет, – продолжает она. – Увидев его, я сразу поняла, что мне нужен именно этот ребёнок. Он очень похож на моего мужа в детстве. Но оказалось, что у Егора есть родная сестра 8 лет. Мы с мужем посоветовались и взяли обоих. У меня были опасения по поводу генетики, но, надеюсь, они не оправдаются. Дети ко мне сразу потянулись, стали называть ма­мой.

Людмиле Николаевне повезло: когда возник конфликт с дочерью, она знала, куда идти за помощью.

– Мне очень помогли в фонде «Сохраняя жизнь», там можно по­лучить бесплатно консультацию психолога, – говорит она. – Хочу сказать огромное спасибо, у нас с Полиной всё наладилось.

Какого цвета морковка?

Зульфия Баева из Матвеевки по профессии психолог и мать пятерых детей – двух родных и трёх приёмных.

– Я сама была в комиссии по изъятию детей из неблагопо­лучных семей и лично видела, в каких условиях жили ребятишки, которых я потом взяла под опеку, – вспоминает она. – Младший в 11 месяцев весил 5 килограммов! У него не было ни одного зуба и был закатившийся глаз, потому что его уронили. А Настя, старшая девочка, меня потом спрашивала: «Ты что, будешь нас каждый день кормить? Каждый-каждый?»

Я плакала и говорила: «Деточки, я вас буду 5 раз в день кормить». Они первое время бросались на еду, а потом их тошнило. Все дети были запущенные: Насте по воз­расту пора было в школу, а она не знала даже названия цветов. Показываю оранжевый – она го­ворит – морковный, показываю коричневый – картофельный. Но девочка хваткая, быстро научилась и читать, и писать.

Причины возврата детей Зуль­фия Рустамовна видит в недоста­точной социальной и правовой поддержке приёмных родителей.

– Мне никто не сказал, что приёмный родитель не должен платить за детский сад, за прод­лёнку в школе. Целых два года я не знала, что могу тратить пенсии детей по потере кормильца на нужды самих же детей, только потом надо предоставить чеки для отчётности. Я сначала влез­ла в долги, чтобы одеть детей, и только потом пришло единовре­менное пособие, с задержкой. У нас нет даже полноценной группы в соцсетях, где приёмные роди­тели могли бы делиться опытом, задавать вопросы специалистам соцслужб, юристам, психологам. Я сама создала такую группу в «ВКонтакте», но она не получает должного развития.

Гладко было на бумаге

Несмотря на пережитые труд­ности, Зульфия Рустамовна ни о чём не жалеет.

– Гляжу на ребятишек и вижу результаты своего труда. У Се­рёжи даже глазик опустился на место, – рассказывает она. – Врачи удивлялись, как мне это удалось. Я говорю – регулярными упраж­нениями, как же ещё!

Замещающим родителям очень нужна поддержка, убежде­на Зульфия Баева. Почему, напри­мер, зарплата фиксированная и не зависит от того, двое у тебя детей или пятеро? Почему, если берёшь под опеку грудного ребёнка, не предоставляется декретный от­пуск, а, наоборот, требуют, чтобы женщина уволилась?

– Я в суд подавала, но ока­залось, таков закон, – волнуется она. – Мне говорили: «Возвращай детей и выходи!»

По информации, предостав­ленной министерством образо­вания Оренбургской области, «для замещающих родителей специалистами органов опеки и попечительства проводятся семи­нары, родительские собрания, на которые приглашаются юристы, медицинские, социальные работ­ники и другие специалисты. Заме­щающие родители могут получить индивидуальные консультации специалистов министерства обра­зования, психологов, педагогов, юристов, представителей Пенси­онного фонда, органов социаль­ной защиты населения…»

Увы, по отзывам самих за­мещающих родителей, на деле органы опеки осуществляют кон­тролирующую функцию и, если что-то не так, могут изъять ре­бёнка. Поэтому с ними делиться своими проблемами родители не торопятся.

Получается, сопровождение семей с приёмными детьми боль­ше формальное?

Если проанализировать исто­рии о возвратах, а их в Сети не­мало, с одной стороны, это жа­лобы замещающих родителей на неуправляемость детей, с другой – свидетельства чёрствости самих приёмных родителей с осужда­ющим выводом: «Наигрались и выбросили, как котёнка!»

Однако и то и другое – удобная полуправ­да. В жизни всё гораздо сложнее. Ведь безобразно вести себя могут и кровные дети, но детдом как выход и в голову родителям не придёт! Как говорит одна моя зна­комая, родила – в живот обратно не вернёшь.

Чему учат в школе?

Насколько гладко будут складываться взаимоотношения с приёмными детьми, зависит от педагогического таланта и компетентности замещающих родителей. В помощь им Школы приёмных родителей (ШПР).

По данным министерства об­разования Оренбургской области, подготовка замещающих родите­лей в регионе ведётся с 2012 года. В 2017/18 учебном году работали 32 ШПР и служба по подготовке граждан.

Курс подготовки рассчи­тан на 96 академических часов и проходит в группе по очно-заочной форме обучения. Занятия проводятся в виде лекций, семи­наров, практикумов, тренингов, консультаций (собеседований).

К занятиям с кандидатами при­влекаются педагоги, психологи, юристы, медицинские работники.

Прямая речь

Павел Самсонов, вице-губернатор – заместитель председателя правительства Оренбургской области:

– Мы должны критически оценить весь комплекс мероприятий по опеке. В некоторых случаях имеет место формальное отношение к подбору будущих опекунов. В Переволоцком районе я как-то навестил одну семью. Время 10 утра – от родителей пахнет алкоголем, оба неработающие.

Под опекой трое детей. В доме нет спальных мест для детей, нет мест для занятий, хотя в семье четверо школьников (у них есть ещё и свои дети). Я спросил, сколько они получают в месяц.

Сумма прозвучала солидная. При этом полное иждивенчество и пренебрежение своими обязанностями. А читаем акты – там всё прекрасно. От формализма нужно уходить!

Ирина Якиманская, кандидат психологических наук, доцент кафедры клинической психологии и психотерапии ОрГМУ:

– Среди причин возвратов – неготовность приёмных родителей к тому, что ребёнок, которого они берут, особенный. Имеется в виду не инвалидность, а травма брошенности, нарушение привязанности и недоверие. Люди думают так: «Ах, ангелок! Мы его полюбим, и он станет как все». Но дети с травмой брошенности уже не как все. Кто бывал в детдомах, видел, как сироты чуть не к каждому взрослому бегут с криком «мама!». Это нарушение привязанности. И родителям постоянно придётся работать над построением доверия. А у нас принято списывать отклоняющееся поведение на «плохие гены».

Кроме того, у замещающих родителей, как правило, у самих много психологических проблем, и кто-то намерен их решать как раз с помощью приёмного ребёнка. Нет своих детей, или свои дети выросли и стало скучно, или в семье кто-то умер, и тогда приёмный ребёнок должен заменить умершего. Следующий фактор – это быстрое эмоциональное выгорание у замещающих родителей. Система сопровождения таких семей до конца не выстроена. Соцработники некомпетентны оказывать родителям поддержку, профилактировать выгорание.

В итоге родители долго терпят, а когда ситуация доходит до кризиса, например, муж начинает угрожать разводом, требуя возврата ребёнка, другого выхода не видят. Недавно на консультации как раз была семья с таким случаем: приёмная мать жаловалась, что дочка порвала в квартире все обои и задушила кошку.

И наконец, установка скрывать от ребёнка, что он приёмный.

Скелет в шкафу воздействует исподволь, ребёнок живёт с искажённой картиной семьи. Однажды узнаёт об этом, только обычно от какого-нибудь «доброжелателя» с улицы. И переживает это как предательство, понимает, что самые близкие люди лгали в глаза.

Анна Межова, руководитель Оренбургского благотворительного фонда «Сохраняя жизнь»:

– Среди типичных ошибок – говорить в сердцах, что вернёте ребёнка в детский дом в случае непослушания. Наказание должно быть посильным. Это, кстати, касается не только приёмных детей.

Нельзя угрожать тем, что вы не готовы выполнить. Ошибочно думать, что чем младше ребёнок, тем проще будет с ним в дальнейшем. В этом есть логика – да, он не переживёт многих деприваций, но в младенческом возрасте ещё непонятно, какие диагнозы у него потом будут выявлены, особенно это касается неврологии и психиатрии.

Стоит помнить, что самый большой процент в структуре опекунских семей – это родственники: старшие сёстры и тёти, но в основном бабушки. Бабушка сначала своих детей воспитала так, что их лишили родительских прав, а потом и с внуками совершает те же педагогические ошибки.

К подростковому возрасту она перестаёт с ними справляться и отдаёт в детдом. По нашим наблюдениям, именно среди этой категории больше всего возвратов! Некоторые специально отдают внуков, чтобы им государство дало квартиру.

Марина Васильева, газета «Оренбуржье»