Природу Оренбуржья изучали ученые из Чехии

В конце сентября в Оренбургской области побывала группа путешественников-ученых из Чехии. Они буквально спустились к нам с гор: через Шайтан-Тау пришли пешком из Зилаира  в село Куруил и далее в Кувандык.

Руководитель группы — доктор философии, сотрудник Объединенного научно-исследовательского института Пражского университета и Чешской Академии наук Петр Покорны. Неоднократно он бывал с научными экспедициями в России, Египте,  Доминикане, Ботсване, Зимбабве, Марокко, на Галапагосских островах.

Его коллеги также достигли высот в науке и немало поездили по миру.

— Петр, расскажите, чем вы занимаетесь и как здесь оказались?

— Мы — биологи, двое из нас геологи, все  сотрудники Пражского университета и Академии наук Чехии. Занимаемся исторической экологией.  Изучаем четвертичный, ледниковый, послеледниковый периоды и голоцен — это современный период. Занимаемся историей природы, археологией и так далее.

Приехали сюда, чтобы изучать природу Южного Урала, потому что она очень похожа, по нашему мнению, на природу, которая была около 5 тысяч лет назад в Средней Европе, где мы живем.

Здесь проходит граница между Европой и Азией, самая восточная зона  распространения деревьев, таких  как дуб, липа. А дальше на восток — там уже тайга.

Природа здесь почти как в Европе, но влияние человека на нее намного меньше, чем у нас. Очень важно изучать эти дикие места, природу без влияния человека, охоты и так далее. Поэтому мы приехали сюда.

Наши коллеги из университета уже были здесь, занимались научной работой, и они нам рассказывали о том, что здесь видели. Это было лет десять назад, а другая группа приезжала лет семь назад. То, что они здесь нашли, нам было очень интересно. Хотелось приехать и увидеть всё своими глазами.

В Казани пройдет международная научная конференция, куда мы направляемся. Но приехали за две недели, чтобы походить по Южному Уралу. Это важно для нашей работы, потому что здесь можно увидеть феномены, которые мы изучаем. Например, как пастьба влияет на распространение разных растений.

Есть такая теория, что, если бы пастьбы не было, то дуб не рос бы в европейских лесах или его было очень мало. Мы видим, что это, наверное, так. Здесь распространение дуба — результат пастьбы скота.

У нас, в Средней Европе, это трудно изучать, потому что там влияние человека на природу идет с неолитичного периода,  уже 6-7 тысяч лет. И там постоянно большая плотность населения. Поэтому трудно сказать, что есть влияние человека и что — естественный процесс.

Здесь можно увидеть дикие места и места с влиянием человека и сравнивать. У нас это невозможно.

— Как был построен маршрут?

— Прилетели прямым рейсом из Праги в Уфу. Потом на автобусе доехали до Зилаира и оттуда уже пешком шли восемь дней на юг, почти до Кувандыка, это примерно 200 километров. Через горы, по самым диким местам, возле заповедника вдоль Зилаирского плато и почти до самого конца гор дошли. Затем поедем на поезде в Казань.

Для меня и некоторых коллег эта поездка — рабочая, а двое использовали свой отпуск. На международной конференции по палеоэкологии в Казани у нас у всех будут доклады.

— Как в плане быта, где останавливались и прочее?

— У нас всё на спине (смеется)! В рюкзаках — спальные мешки, палатки, продукты. Готовили на костре. Но здесь не самые дикие места, можно купить продукты в деревнях, поэтому у нас такие легкие рюкзаки!

А два года назад мы почти такой же группой были в Якутии — вот там дикие места! Тогда тоже была конференция в Якутске и мы также совершали поход, шли почти две недели по самой глухой тайге.

Там, конечно, природа совсем другая. В ледниковом периоде у нас, в Средней Европе, тоже жили мамонты, росла, например, лиственница, а сегодня ее уже нет.

Очень интересно сравнивать разные места — это как «машина времени»: от Средней Европы на восток время как бы идет назад и можно видеть разные стадии развития природы.

— Не страшно забираться в такие глухие места, где, наверняка, бродят медведи?

— Конечно, если какой-нибудь медведь-шатун придет, проблемы будут (смеётся). Но мы путешествуем уже долгое время и, слава Богу, таких случаев не было.

Ездим в «поле» в разные страны. Например, мы с женой каждый год ездим в Южную Африку, и там, конечно, много диких мест, намного больше диких зверей, к примеру, львов. Там очень опасно бывает.

Конечно, такие случаи, что зверь нападет на человека, бывают, но очень редко. Мы немножко рискуем, но просто уже привыкли.

— Какие впечатления от путешествия, что удивило? Какие открытия для науки сделали?

— Очень удивили феномены природы. Например, леса — как они резко изменяются на таком маленьком расстоянии! Мы прошли километров двести — и на таком участке чистая тайга сменилась лесами европейского типа, а потом степью. На двухстах километрах — три огромные природные группы, мы называем их биомы!

Таких резких природных  градиентов у нас не бывает. Здесь, на Урале, можно видеть, как идет их взаимное влияние и как это влияет на местный климат, уклад жизни населения и так далее.

Также удивило, что там, где сегодня степь, раньше были поля, всё распахано было. Только на крутых склонах, где каменистая почва, натуральная степь сохранилась.

Удивило, какое огромное количество земли, полей сейчас брошено. Видимо, раньше занимались скотоводством, а теперь почти нет этого.

— А с точки зрения не ученого, а, скажем, туриста, обычного человека… Как вам показались Россия, Урал, Башкирия? Облик наших сел, уклад жизни, люди?

— Нам очень понравилось.

У нас везде люди, всё заселено… Конечно, там богатство, экономика сильная, много денег. Но у людей почти нет самостоятельности. У нас агрокультура индустриальная. Огромные поля, высокопроизводительная техника… Людей там (ред. на полях) почти не встретишь.

У нас в деревне люди не занимаются сельским хозяйством, все на личных машинах ездят в города и там работают. В сельском хозяйстве работы нет, там всё машины делают.

Здесь совсем другая жизнь. Люди еще живут своим хозяйством: у них коровы, гуси и так далее. Конечно, так жить труднее. Но, с другой стороны, люди живут независимо. Зависят, конечно, от погоды, от того, не заболеют ли животные и тому подобное.

В селах живут большинство пожилых людей, молодых мало, поэтому есть пустые дома или дома, в которых нет ремонта. Но есть очень красивые старые дома с разными орнаментами, очень уютные.

Если люди молодые и могут работать на земле, то огород у них очень хороший. Почва здесь богатая, всё растет отлично: капуста огромная, шляпки подсолнечника огромные… И вкусное всё по сравнению с нашими!

У нас такие продукты, которые часто привезены из Голландии, Франции,  можно купить в огромных магазинах, но вкус у них такой… А здесь всё натуральное, прямо с грядки.

Такого молока, каким вы нас угостили (ваш корреспондент, встретив остановившихся на ночлег усталых путешественников, разумеется, не могла остаться безучастной, угостила их деревенским молоком), мы никогда не пробовали! Хотели оставить на ужин, но попробовали — и не смогли удержаться, всё выпили сразу. Такого молока у нас совсем не найти.

Люди здесь очень гостеприимные. Мы, чехи, — славяне, но мы почти как немцы. Мы такие важные, закрытые… Здесь люди рады поговорить, даже песни спеть могут! Нам несколько человек в деревнях пели песни. Башкирские песни прекрасные, язык такой красивый!

Мы им тоже пели наши песни.

У людей здесь сердца открытые. Это в деревнях, а в городах тоже по-другому, конечно.

— Откуда вы так хорошо знаете русский язык!?

— Я в школе еще учил. Мы обязательно все учили в школе пять лет русский язык. Но в 90-х годах это отменили, сегодня все учат английский. Войтех учил сам.

— Войтех (Войтех Абрахам — исследователь, кандидат наук, также говорит по-русски), что вас  подвигло учить русский?

 — Мне очень нравится русский язык. В школе наша учительница английского раньше преподавала русский, и мы попросили, чтобы она открыла курсы русского языка и, кто хотел, ходил туда. Желающие изучать русский есть, но мало, сегодня все ориентируются на Запад.  Молодые люди почти не знают по-русски, а раньше все знали.

— А как в Чехии относятся  к нашей стране сейчас?

Петр:

— Отношение хорошее. Мы — славяне, очень близки с русскими. Но люди просто мало знают другой народ.

В отпуск в Россию?! Это почти никого не интересует. Все стремятся в Испанию, Италию —  там море, тепло. Но, если случается познакомиться с кем-то из России, все говорят, что люди здесь очень хорошие.

Жаль только, что у нас сейчас малопопулярно сотрудничать с Россией. Все сотрудничают с США, с немцами, потому что там крупные проекты, деньги…  А для нас, для нашей работы, прежде всего, очень важно приезжать сюда и изучать природу, читать научную литературу на русском языке.

Здесь наука отличная. Наука в России очень развита всегда была и до сих пор это так.  Российские ученые-полевики, которые в поле работают, — самые лучшие в мире!

К сожалению, существуют языковые барьеры. Русские ученые на русском пишут, западные — на английском. И сейчас появилось третье направление — китайская наука, очень хорошая, но также существует языковой барьер.

Если читать российскую научную литературу, часто так бывает, что это как новые миры открываются!

Если о себе сказать, я чувствую себя здесь как дома. Язык, всё остальное очень похоже.

Раз сюда ездим, мы просто любим вашу страну. Любим здесь путешествовать, общаться с людьми.

Россия — огромная страна, здесь много интересного. Хотелось бы посмотреть еще Камчатку, Полярный Урал, Байкал…

Войтех:

— А я уже был на Байкале. Очень понравилось! Мы там побывали на острове, где обитают нерпы. Это когда я еще ходил в школу, мне было семнадцать лет. Я стал одним из победителей олимпиады среди школьников, и нас наградили поездкой на Байкал. Это была очень интересная поездка для меня! Тогда я уже начинал изучать русский язык и мог общаться там на русском.

После этого я еще два раза возвращался путешествовать в Россию. Был на Кавказе, в Карачаево-Черкесии, ходил там по горам.

Потом мы с женой ехали через Россию из Улан-Батора до Санкт-Петербурга на поезде. Останавливались в разных городах и осматривали достопримечательности.

Петр:

— Мы с женой тоже были много раз в России в разных местах. Когда я еще был маленьким, несколько раз ездил с родителями в Киргизию, где с 20-х годов жили наши родственники, которые приехали туда в качестве специалистов и там остались.

В первый раз я приехал в 1978 году. С того времени часто ездил в Советский Союз, а потом в Россию.

Затем, в конце 90-х годов, мы стали делать совместные проекты с коллегами из России — из Новосибирска, Красноярска, Томска. Организовывали научные экспедиции на Алтай — только там я был четыре раза, затем Саяны, Якутия… Были на Кольском полуострове. Изучали растительность, экологию и так далее.

Теперь планируем экспедицию с севера на юг по реке Обь: коллеги из Сибири говорят — там очень интересные места для науки.

— Остается вам только завидовать — вы, пожалуй, больше нас по России поездили!

P.S. Cреди меток маршрутов ученых и путешественников останется теперь и Кувандык, о котором будут напоминать фотографии, сувениры и открытки с видами достопримечательностей.

Руфина Байбулатова, «Новый путь»