Каюм Бикташев: И стынет в жилах кровь

Уроженец Оренбургской области Каюм Айсович Бикташев освобождал Чехословакию, ее столицу Прагу, лагерь смерти Освенцим, Будапешт, Кенигсберг… Воевал на Волховском фронте. Дошел до Берлина. Расписался на поверженном рейхстаге.

О боях-пожарищах, о друзьях-товарищах

За героизм и мужество награжден орденом Красной Звезды, благодарственным письмом Верховного главнокомандующего Сталина, медалями «За отвагу», «За освобождение Праги» и многими юбилейными медалями. Несколько раз видел Маршала Жукова. Удивило его простое, отеческое отношение маршала к солдатам. Называли они его сначала «неулыбающимся маршалом», а затем «Маршалом Победы».

В мирное время приглашали в школу ветерана войны, рассказывал он ученикам и детям своим «о боях-пожарищах, о друзьях-товарищах». Войну прошел. Насмотрелся всего: смерти, боли, крови, страданий. Но в январе 1945 года после освобождения Освенцима он понял, что война преподносит такое, от чего стынет кровь в жилах. Увидел такое чудовищное преступление фашизма, что, когда вышел из казематов смерти Освенцима, ему не хватало воздуха, и снег почернел перед взором: «Из меня были выжаты силы и слезы, душа и сердце от страха сжались. Я видел такое, о чем не расскажешь без плача. Мужики кулаки сжимали и слез не вытирали. Здесь, в этом лагере, люди познали ад. Мы сняли шапки. Вижу, смотрят на меня мои товарищи боевые и глазам своим не верят: «Каюм! Что с тобой? Ты же седой?!» Белые пряди, поседевшие виски — таким ледяным дыханием нас смерть обдала, оставила свой отпечаток, хотя нам всего-то за 20».

Медицинское училище окончил Каюм до войны, поступил в мединститут. Был уверен: его призвание – людей лечить. Была еще одна страсть — любовь к языкам. В детстве мулла учил его арабскому языку и заметил: «Молодец, легко усваиваешь». 

Трудное детство было у Каюма: когда ему было пять лет, умерла мать, в семь лет остался без отца. Жил с мачехой и сестрой. Но обделенным себя не чувствовал — настолько дружно жили на селе. 

В медучилище, куда поступил после школы, кроме основных предметов, дополнительно изучал немецкий язык. В 1940 году забрали его в армию. Служил под Челябинском. Мечтал вернуться в институт и продолжить учебу.

Но грянула война. Уходили в вечность эшелоны. Погрузили молодых солдат и сказали: «На фронт!» И вдруг каким-то чудом на три часа остановился состав в Кувандыке. Как жадно ловил Каюм глазами родные горы и поля! Три часа! Можно успеть все. Зачем ему все, ему бы в село, домой. Бросился к командиру… И, видно, такое было в глазах у молодого солдата, что отпустил он его, только по часам пальцем постучал: «Помни время, солдат». От Кувандыка до родного села километров десять. «Бегом! Успею», — то кричал, то шептал в изнеможении, сам себя подгонял. Вот она, гора, а внизу река и село. Только время, как вода, утекло. Упал он на землю, вдыхал ее аромат, обнимал, слезы глаза застилали, не давали последний раз с деревенькой Бикташево солдату попрощаться. Глянул с тоской и… повернул назад. Той же дорогой в обратный путь устремился.

И стал он мединструктором, неразлучным с медсанбатом, старшиной медицинской службы, помощником хирурга. Летом натягивали брезент, сколачивали кровати — вот тебе и госпиталь походно-полевой готов. Принимали с поля боя раненых. Медсестричек не хватало. Да и какие силы у девчушек?

Бросался и Каюм под разрывы спасать раненых. Шли в атаку немецкие танки, грохот, лязг железа, а ему надо дотянуть солдата хотя бы до окопа. Едва успели скатиться на его дно, как танк прошел над ними, засыпал землей, похоронил заживо. Так и было бы. Только, когда закончился бой и стали собирать убитых и раненых, заметили санитары белый кусок материи, торчащий из-под земли. «Что это?» – «Халат медицинский!» – «Не иначе медсестричку завалило». Лопаты — в руки и осторожно откопали раненого бойца и контуженного медбрата. Но, слава богу, оба живы. Несколько раз еще он был ранен. Но смерть обошла стороной.

Хотелось Каюму как можно быстрее приблизить Победу. Поэтому в 1943 году перешел он в артиллерию. Командовал артиллерийским расчетом. В 1944 году появились на фронте «Катюши». Техника новая, сложная. Получил Каюм Айсович приказ — освоить новое оружие и бить врага беспощадно. Так дошел он до Берлина. Не раз на фронте помогало командирам его знание немецкого языка. После Победы попросили поработать переводчиком в Германии. Вернулся домой только в 1946 году. Стал работать ветврачом в колхозе «Победа».

Папин гостинчик

Родом Бикташевы из деревни Бикташево. Было такое райское место на земле для них. Оторвали людей от родной сторонушки со всем скарбом, хозяйством и пожитками. Стали они другую пристань искать. Бикташевы выбрали деревню Рамазаново. Там и обосновались. Только зов земли родной через расстояния и время возвращает их на поля цветущие, гору белую, известковую, к реке родниковой. Приедут, глотнут воздуха, которого слаще нет, зачерпнут воды и, как святую данность, по глоточку в себя впитывают, с травами разговаривают, исцеления просят. А был у Бикташевых дом знатный, большой, бревенчатый. Зайдет в дом солнышко, бревнышки позолотит, всех лаской напоит. Лимонное дерево росло в доме. Разомнешь листочек — запах! Много лимонов на нем вырастало. В доме был шкаф с книгами. В селе такого ни у кого не было.

Стояли книги медицинские, среди них Пушкин. Коран аккуратно был завернут и лежал отдельно. Отец доставал Пушкина с полки и давал детям читать. Еще был железный сундук, где хранились медицинские инструменты. Стоял он в кладовке. Дети могли заглянуть в него только тогда, когда отец его открывал. «Была у отца заветная кожаная сумка через плечо, — вспоминает его дочь Гульнур. — Доставал он нам из нее гостинцы: конфеты-леденцы, печенье — все было пропитано запахом медицинских препаратов. Но не было для нас вкуснее папиного гостинчика. А еще он заставлял нас пить рыбий жир. Была целая церемония. Папа доставал бутыль, брал столовую ложку, мы выстраивались друг за другом, подходили, послушно открывали рты. Очень нам не нравилась эта процедура, но папу ослушаться нельзя было. «Это полезно для вашего здоровья, — говорил он. — Кто не хочет болеть — подходим».

Свое гнездо вил, на свободе жил

Когда укрупняли колхозы, предстояло и Бикташевым покинуть село родное, дом солнечно-золотистый. Посмотрел Каюм Айсович на дома двухэтажные, квартиры хваленые и поежился: «Я не смогу в скворечнике жить». Вольным соколом был, свое гнездо вил, на свободе жил. Купил в Рамазаново домишко, пристроил еще четвертинку к нему. В Рамазаново дети в школу пошли. Ибрагимово, Бискужа, Рамазаново, Чураево, два Утягулово — его трудовая вотчина. Приезжал скотину лечить в села, прививки делать, а к нему люди бежали со своими болячками: «Каюм, посмотри, Каюм, помоги…» Ждали его, знали: приедет Каюм – и скотинку, и больных исцелит. Работы было немерено. Как он только успевал, управлялся? Скота много держали. На фермах он тысячами исчислялся. Два курятника было — в Ибрагимово и Рамазаново. Курам тоже приходилось прививки делать.

Женился он по-особенному. Его сначала тесть Кагарман Туляков приглядел: в Кувандыке с ним познакомился на одном из партийных совещаний. Понравился парень — башковитый, специальность хорошая, работа всегда будет. Что долго думать? Коммунист — человек прямой. Пригласил к себе: «Посмотришь — у меня дочь-красавица».

За Идельбаево была деревня Псянчино. Там и проживала невеста. Будущий тесть Кагарман Туляков сильно за дочь переживал. Однажды он чуть не потерял ее. Отправили молодых ребят по комсомольской путевке на строительство в далекий город Новосибирск. Хорошо, письмо успело прийти от одного из ребят, что голодают и болеют они. С трудом удалось Кагарману вернуть ребят, благо, и здесь, в Медногорске, шло строительство. Поэтому так внимательно приглядывал ей жениха. Понравилась Каюму Хатира.

Привез он молодую жену в деревню Бикташево. Стали жить, родились дети, четыре дочки и один сын. Семья его почти не видела. Он был весь в работе. Уезжал – дети еще спали, приезжал — уже спали. Была у него лошадь совхозная. Летом – телега, зимой — сани, так и разъезжал по селам.

И все-таки запомнила дочка Гульнур, как помогал он ей в школе немецкий язык изучать. «Учителей иностранного языка в школе не было, вели немецкий язык учителя другого профиля, по совместительству. У нас его преподавала учитель русского языка. Отец с удовольствием откликался на наши просьбы помочь выполнить домашнее задание по немецкому языку. Садился рядом, подсказывал, слова, выражения переводил. А потом еще и благодарил: «Спасибо, что обращаетесь, а то бы я давно забыл немецкий язык. А с вами, видите, повторяю, радуюсь, что помню еще». Когда я училась в институте, всегда папу вспоминала. Зададут нам тексты трудные, перевожу и думаю: «Папа бы мне помог».

Притяжение «Долины счастья»

Друзей и знакомых у отца было много. Один из них — известный кувандыкский врач Строков. Звал он Каюма в больницу к себе работать, но в совхозе сказали: «Партбилет на стол положишь, если уедешь». Когда приезжал Каюм Айсович в Кувандык за лекарствами, не мог вырваться, каждый звал в гости. Возвращался домой за полночь, но довольный. Рассказывал жене о друзьях и знакомых, у кого удалось побывать.

Жили супруги дружно. Хатира Кагармановна понимала, что муж – очень занятой человек. По дому одна с детьми управлялась. Не корила, что нет у него времени на дом. Всю жизнь вязала, продавала платки. Дочери тоже помогали матери.

Каюм Айсович работал и работал. Настиг его сердечный приступ. Лежал в больнице, врачи сказали: «Отдохнуть тебе, Каюм, надо, подлечиться». Сына провожал в армию, плакал. Словно чувствовал, что не увидит его больше. Попал служить Галлям в Венгрию. Возил офицера. Однажды зашел в дом к венгру, попросил воды. Венгр оказался из Кувандыка, бывший военнопленный. Вспоминал и плакал: «Город Медногорск у вас строился. Я траншеи копал, деревья рубил. Рамазаново знаю, Кувандык знаю». Как он был рад молодому солдату! Долго расспрашивал его о далеком Кувандыке. Потом налил бутыль вина. Вот такая сила притяжения нашей земли — «Долины счастья».

Всего 53 года было Каюму Айсовичу Бикташеву, когда пришел его последний час. Одну-единственную просьбу прошептал он, умоляюще глядя на жену: «Выучи детей». Знал он силу знаний. Хоронило его множество народу, со всех сел люди съехались попрощаться с прекрасным специалистом, человеком большой души и великим тружеником. Похоронен он на кладбище села Ибрагимово. 

Хатира Кагармановна выполнила его просьбу. Все дети профессии получили. Помнят о нем дети. Хочется им, чтобы и односельчане добрым словом помянули в день Великой Победы Каюма Айсовича Бикташева.