Ахмадулла Байбиков: На войне — свои законы
Уроженец Асекеевского района Оренбургской области Ахмадулла Ахметгалеевич Байбиков прошёл Великую Отечественную войну нелёгким фронтовым путём. Начал он его в 17-летнем возрасте (приписал себе недостающие до призыва годы) с Брянщины в составе 971-го гвардейского стрелкового полка. Об этом человеке, пожалуй, можно написать целый роман: как участвовал он в ожесточённых боях на болотах Белоруссии, в одной из важнейших в истории войны Висло-Одерской операции в Польше, отвоёвывал город Бреслау, где и услышал весть о Победе.
На войне Байбиков был контужен, лечился в санбате дивизии, удостоен наград: ордена Отечественной войны II степени, двумя медалями «За отвагу» и множеством юбилейных медалей. После демобилизации он закончил географическое отделение Оренбургского педагогического института, 15 лет работал директором Старокульшариповской средней школы, а с 1974–79 годы — учителем географии. Мне посчастливилось быть его коллегой. Однажды, в 1975 году, я брала у него интервью на тему военной биографии. Ахмадуллы Ахметгалеевича нет с нами уже более 10 лет и та наша с ним беседа теперь, в канун 70-летия Великой Победы, представляет особый интерес.
— Ахмадулла Ахметгалеевич, какой была Ваша война?
— Война многолика, она по-разному отражалась на её участниках. Одно дело воевать, непосредственно соприкасаясь с вражеской силой, где смерть ходит буквально по пятам, и совсем другое — для тех, кто не соприкасается непосредственно с врагом (артиллеристы среднего и дальнего боя, вспомогательных частей, транспортников), где смерть посещает реже. Мне довелось воевать в пехотном стрелковом полку. Этот род войск всегда несёт больше потерь, больше трудностей, лишений и физических нагрузок. Так что моя война была очень жестокой. Но мне везло, как в сказке, даже в самых кровопролитных жестоких боях оставался живым и невредимым, всего один раз был ранен серьёзно. Довелось воевать на Брянском, Первом Белорусском и Первом Украинском фронтах. Участвовал в боях в качестве стрелка, связиста, телефониста (вёл связь от командира батальона до командиров рот), ручным пулемётчиком.
— Помните своё впечатление от первого боя?
— В первом бою участвовал, когда мне исполнилось 17 с половиной лет от роду, за районный центр Дядьково Брянской области. Впечатления от боя тягостные и незабываемые, потому что атака была неудачной, я видел, как мой товарищ умер, истекая кровью.
— А что кричали вначале, когда выскакивали из траншеи? «За Сталина!», «За Родину!»?
— Для нас, фронтовиков, «Сталин», «Родина» были единым понятием, и поэтому, поднимаясь в атаку, кричали от души. Зря стараются современные «умники» найти в этом какое-то принуждение. Возле смерти душой не кривят.
— Была ли солдатская взаимопомощь?
— Конечно, встречались подлецы, но на 99 процентов среди фронтовиков взаимопомощь была самая искренняя, товарищеская, дружеская. Даже рискуя жизнью, добровольно помогали друг другу. Это негласный закон фронтовой дружбы.
— Как хоронили убитых солдат?
— Пехотинцам редко удавалось хоронить погибших товарищей. Только в тех случаях, когда после боя наступал отдых, а такое бывало редко. Обычно каждый имел свои обязанности, от выполнения которых он не имел права отлынивать. Хоронила погибших похоронная команда.
— Каково было отношение к женщинам на фронте?
— Женщин в нашем полку было мало, в основном санитары. Мне их было жаль, не женское дело — война. Сплошное мужское окружение. Мы, солдаты, гордились мужеством женщины-командира санроты, доктора по фамилии Кодак, которая, к сожалению, погибла в боях на территории Польши.
— Как кормили на фронте, в госпитале?
— Кормили нас по-разному, в зависимости от возможностей. Во время обороны кормили затемно два раза в сутки, рано утром и вечером, так как шёл обстрел. Зимой, если в окопы пища доходила тёплой, то это считали большой удачей. А во время лечения кормили хорошо, чтобы быстрее поправлялись.
— Как наши солдаты относились к немцам?
— К немцам относились так же, как они к нам — как к смертным врагам.
— Болели ли Вы на фронте?
— На передовой болели очень редко, даже зимой, в условиях заболоченной местности (очевидно, сказывалось внутреннее напряжённое состояние). Я болел всего полдня в конце лета 1943 года (меня трясло, как при лихорадке). Помню, ребята принесли полную пилотку болотных ягод, я всё съел и наутро был в состоянии встать в строй.
— Есть ли у Вас любимые военные песни?
— Я сам не пою, но слушать их люблю. Пели всякие песни (народные, военные, фронтовые, лирические). Ведь солдаты тот же народ, только в военной форме.
— Какую роль играли листовки, стихи?
— Если к нам попадали листовки наши, то они становились источником информации, а вражеские — материалом для закрутки махорки. А стихи, если они попадались, конечно, были источником радости.
— Как относились к трофеям, к оружию, к пленным солдатам?
— Что касается трофеев, то они бывали разные. Нас интересовали мелкие вещи, годные к немедленному использованию. А к своему оружию относились очень бережно, так как оружие не только поражает врага, но оно вселяет уверенность в спасение (если врага не убьёшь, то он убьёт тебя). Одеты мы были не шикарно, но вполне сносно. Во всяком случае, я не слышал, чтобы кто-то насмерть замёрз зимой. К пленным в целом относились по-человечески. Но среди моих товарищей были такие, у кого немцы на оккупированной территории расстреляли отца, брата, изнасиловали жену, сестру, всех угнали в Германию в рабство. Такие стремились мстить. Их, наверное, можно понять.
— Как относились к наградам?
— К наградам относились как к заслуженной почести. Хотели быть награждёнными, гордились, когда получали медали и ордена.
— А была ли разница, как награждали в начале и в конце войны?
— Я думаю, что к концу войны награждали больше.
— Скажите, в сводках Информбюро всегда ли была правда?
— О степени правдивости сообщений Совинформбюро не берусь судить, потому что мы получали очень мало информации о событиях в мире. Нас интересовал ход войны, радовались победам нашей армии. Информацию получали от политруков, радио пехота не имела, газеты до нас практически не доходили. Но мы верили в Победу и не сетовали ни на какие трудности и лишения.
На фото: Ахмадулла Байбиков (слева) со своим двоюродным братом Харисом Байбиковым (1975 год)
