Почему Восточная Европа не хочет евро

Председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер строит грандиозные планы. «Евро предназначен для того, чтобы стать единой валютой всего ЕС», — сказал председатель Еврокомиссии в своем ежегодном послании депутатам Европарламента. И именно единой валюте он отводит центральную роль в деле реформирования Европы. По его словам, евро должен стать чем-то большим, чем валютой нескольких избранных стран, а именно валютой для всех.

Нельзя сказать, что Юнкер не прав. Договор о Европейском союзе действительно предусматривает, что его члены, за исключением Дании и Швеции, после выполнения определенных требований должны стать членами клуба евро. Но есть проблема: по меньшей мере, после начала кризиса еврозоны стало очевидно, что некоторые страны не перенесут пребывания «под крышей» единой валюты, пишет Die Welt.

За последние годы от излишних иллюзий избавились не только граждане стран — членов еврозоны, но и жители стран, лишь претендующих на вступление в нее. Это заметно и на примере нынешней избирательной кампании в Германии. Хотя практически все партии, теоретически могущие претендовать на участие в будущей правящей коалиции, высказываются в пользу единой Европы и готовы передать ЕС дополнительные полномочия. Однако идею об общеевропейском евро никто из них не включил в собственную предвыборную программу.

И на то есть причина. Надо признать, что евро с момента своего появления в 1999 году принес людям немало пользы: стало проще осуществлять трансграничные банковские транзакции, ездить в отпуск в другие страны еврозоны — все это так. Но цель углубить европейскую интеграцию с помощью евро вполне можно считать проваленной. Уже вскоре после введения евро в оборот различия между разными странами стали еще больше. А уж после финансового кризиса 2008 года некоторые страны, совершенно очевидно, развиваются буквально в противоположных направлениях.

Это наглядно видно на доходах на душу населения в Италии, Испании и Германии. До 1999 года развитие шло, в основном, синхронно. Но после введения евро вместо песеты в Испании разразился невиданный бум, в то время как Германия после изъятия из оборота марки в первое время столкнулась с серьезной стагнацией. А Италия, в свою очередь, в первые годы после замены лиры на евро развивалась, не привлекая к себе особого внимания — ни в хорошем, ни в плохом смысле. Неприятные сюрпризы появились лишь позднее.

После начала финансового кризиса всем странам еврозоны пришлось столкнуться со снижением уровня благосостояния своих граждан. Но в то время как Германия преодолела кризис относительно быстро и в настоящий момент переживает одну из наиболее продолжительных фаз экономического роста за новейшую историю, Италии после нескольких этапов рецессии лишь с большим трудом выкарабкивается из кризиса. А Испания после драматичного падения, вызванного «лопнувшим пузырем» на рынке недвижимости, удалось вновь выйти на путь роста.

«Единая валюты неизбежно ведет к тому, что различные экономики двигаются в разные стороны: сильные становятся еще сильнее, а слабые еще слабее», — сказал стратег независимой аналитической компании Gavekal Research Чарльз Гейв (Charles Gave). Это классический англосаксонский взгляд, согласно которому, евро является фактором своего рода грехопадения.

По этой теории, страны, имеющие долги не в своей валюте или пользующиеся валютой, на которую они не могут оказывать какого-либо влияния, имеют проблемы с развитием и благополучием. Таким образом, общая валюта подходит лишь тем странам, у которых наблюдаются синхронные конъюнктурные циклы или которые достаточно гибки, чтобы подстраиваться под стремительно изменяющиеся обстоятельства.

С этим пришлось столкнуться даже Финляндии, после 2000 года пережившей целых три шока: закат гиганта мобильной связи Nokia, кризис когда-то важной для страны бумажной промышленности и, наконец, санкции, введенные против ее важного экономического партнера — России, от которых другие страны еврозоны пострадали в значительно меньшей степени.

Поскольку Финляндия не могла девальвировать не существующую больше собственную валюту, ее экономика погрузилась в стагнацию, из-за чего она намного отстала, к примеру, от соседней Швеции, у которой есть собственная валюта. При этом в 1990-х годах Финляндия благодаря радикальному снижению курса своей марки относительно быстро справилась с последствиями тогдашнего экономического кризиса в России.

Многие восточноевропейские страны ввиду негативного опыта других стран не горят желанием отказываться от возможностей, связанных с сохранением собственной валюты. В частности, Польша и Венгрия смогли благодаря обесцениванию своих валют (злотого и форинта) быстро справиться с последствиями финансового кризиса. При этом, в соответствии с Договором о Европейском союзе, обеим странам уже давно следовало бы ввести у себя евро, потому что как по налогам, так и по инфляции и размеру долга они давно уже соответствуют критериям конвергенции.

Еще более показательна ситуация в Чехии, которая является образцовой страной среди всех кандидатов на вступление в зону евро. Рейтинговое агентство Fitch прогнозирует, что Чехия закончит этот год с бюджетным профицитом. Да и по долгам страна — соседка Германии имеет показатель в 35% от ВВП при допустимой планке в 60%.

Прага уже давно привязала свою крону к евро, однако, весной текущего года отказалась от этой меры. Эксперты видят в этом ясный сигнал, что чехи больше не заинтересованы в скором вступлении в клуб евро. И это притом, что опыт соседней Словакии (там евро действует с 2009 года) подтверждает, что это вовсе не обязательно плохо. Страна, которая во времена Чехословакии была намного беднее Чехии, после вступления в еврозону развивается быстрее.

Члены ЕС Болгария, Румыния и Хорватия, в свою очередь, еще весьма далеки от того, чтобы соответствовать критериям для вступления в еврозону. В то время как у Румынии слишком велик бюджетный дефицит, а у Хорватии долг составляет 82% от ВВП, Болгария является экономическим аутсайдером в ЕС. По доходам на душу населения, которые формально не являются критерием для вступления в еврозону, страна не дотягивает даже до 50% среднего показателя.

Но даже для этой проблемы у Юнкера готово решение. Так, он требует создания инструмента стимулирования вступления в еврозону, который обеспечит финансовую и техническую поддержку будущим странам — членам еврозоны. Это было бы классическим европейским решением: желание решить все возникающие проблемы с помощью как можно большего количества денег и программ спасения.