Олег Рукавицын: Место

Он пришёл к реке. Река была на месте.

Эрнест Хемингуэй. «Большая река двух сердец»

Я отправил себя в добровольную ссылку. Туда, где много простора, полно направлений и мало людей.

Три дня ходил по практически пустым дорогам, поросшим цикорием, сияющим на солнце соцветиями. Они блестели, как дикие звёзды, провожающие путника.

Я старался не вести себя словно в ко­мандировке, а это чертовски трудно – не хвататься судорожно за камеру. Не бежать, говоря себе: «Ты обязан снимать».

Выключенный из ритма, оказываешься в невесомости. Тебя окружают простые вещи и явления. И ты понимаешь, что увиденное тысячу раз не перестаёт быть от этого менее ценным. Это как горячий шёпот травы на закате. Ощущения, по­добные подарку.

Для того чтобы с кем-то поговорить, я шёл к сельскому магазину, к незнакомым людям. И было это обыденно, без заморо­чек.

Когда слова подходили к концу, снова выбирал приглянувшуюся просёлочную пыль. Шаг – это простое движение. Без мыслей. И единственными, кто проявлял ко мне интерес, были пасущиеся козы.

Увидеть ровное «ртутное» зеркало пруда на закате – это новый экзистенци­альный опыт. Если долго вглядываться в отражение, перестаёшь понимать, где реальность. Всё как в жизни.

И кажется, рыбаки, сидящие на берегу, пришли сюда совсем не за уловом. Наблюдая по­добный, слегка ирреальный, пейзаж, по­неволе станешь философом и научишься медитировать.

Когда какое-то время находишься в «одиночном плавании», начинаешь проникаться тем, что тебя окружает.

Острее чувствуешь настроение, места. Встревоженность лесной чащи, не же­лающей впускать чужака. Раскалённую праздничную атмосферу летнего поля. Спокойствие текущей воды, уносящей «электронные письма» суеты.

Но есть особое, увидев которое, вновь хочется сказать: «Ну, здравствуй, вот я и пришёл».