Capital: Renault-Nissan и российские реалии: каким будет будущее АвтоВАЗа?

С приобретением АвтоВАЗа и его бренда «Лада» в Renault-Nissan рассчитывали извлечь прибыль из огромного российского рынка. Но кризис и местные нравы усложнили задачу, пишет французское издание Capital.

Когда Николя Мор (Nicolas Maure) приехал в Тольятти в феврале прошлого года, ему пришлось не только приниматься за русский, встречаться с представителями местных властей и погружаться в ворох производственных бумаг… К его огромному удивлению, новому французскому главе АвтоВАЗа предложили пройти тренировочную программу вместе с его телохранителями. В поволжских лесах его учили обращаться с автоматом. «Я отстрелял 500 патронов по силуэтам террористов, у меня был синяк во все плечо, — рассказывает он. — В России все как-то по-мужски».

Так бывший президент румынской Dacia открыл для себя шарм Тольятти, напоминающего о советских временах города с населением в 700 тысяч человек, широкими, как взлетные полосы, улицами и рядами серых, как тюрьмы, домов. Это не говоря уже о температуре, которая опускается до —25°C. Бодряще! Бизнес в России — это борьба. Особенно если речь идет о том, чтобы поставить на ноги такого национального гиганта как АвтоВАЗ, производителя машин популярной марки «Лада».

С вхождения Renault-Nissan в совет директоров в 2008 году альянс инвестировал в предприятие более миллиарда евро. Только за восемь лет его продажи упали с 640 тысяч до 269 тысяч. В 2015 году убытки перевалили за 900 миллионов евро, а за первые девять месяцев 2016 года составили 498 миллионов. Тем не менее, о том, чтобы сдаться, не идет и речи. Под мягким давлением Москвы Renault (уже без Nissan) даже начала процесс рекапитализации АвтоВАЗа, в результате которого у компании окажется 70% капитала предприятия. И оно превратится в настоящую «дочку». «Renault собирается консолидировать убыточное производство, что отразится на операционной прибыли», — предупреждает аналитик лондонской Jefferies Филипп Ушуа (Philippe Houchois). В машинах улучшили дизайн, моторы сделали мощнее, адаптировали салон и кокпит, улучшили лонжерон и развал-схождение.

Как стратег Карлос Гон (Carlos Ghosn) мог так промахнуться? В его защиту стоит сказать, что в эпоху объединения с АвтоВАЗом перспективы были просто блестящие. «Россия становилась крупнейшим авторынком в Европе, обходя даже Германию», — говорит Эммануэль Киде (Emmanuel Quidet) из Ernst & Young.

В России число автомобилей составляет 350 на тысячу жителей против 650 в западной Европе. Более 50% всего парка машин (40 миллионов) больше десяти лет. По занесенным снегом дорогам все еще разъезжают древние «Жигули», то есть первые «Лады», которые выпускали с 1970-х по конец 1980-х годов на базе Fiat 124…

Увы, завоевание рынка пошло не так, как задумывалось. Прежде всего, ударная волна ипотечного кризиса не пощадила российскую экономику. Обвал цен на нефть, девальвация рубля и западные санкции после аннексии Крыма еще больше обострили ситуацию. Автомобильная отрасль оказалась одной из главных жертв: почти 45% спад продаж с 2012 года (с 2,7 до 1,5 миллиона). Развернувшим производство в стране иностранным производителям пришлось иметь дело с последствиями. Так, в Opel решили собрать чемоданы.

Ford, Toyota и PSA сильно спустили паруса в ожидании лучших времен. Renault-Nissan же по факту стал лидером рынка с АвтоВАЗом, чей гигантский завод в Тольятти производит Renault (переименованные Dacia), Nissan и Datsun. Поэтому задний ход тут дать уже очень непросто.

Как бы то ни было, неудачи альянса объяснялись не только кризисом. Свою роль сыграла и местная бизнес-культура. Взять хотя бы управление предприятиями. «В АвтоВАЗ существует странная система сопредседательства. Постоянно задумываешься, насколько Renault-Nissan на самом деле является владельцем, раз у компании так связаны руки», — говорит разбирающийся в российском рынке консультант Эрик Фарон (Eric Faron).

Так кто на самом деле принимает решения? В апреле прошлого года в результате странных перестановок Карлос Гон уступил кресло председателя совета директоров Сергею Скворцову, гендиректору госкорпорации «Ростех» (акционер АвтоВАЗа). Заседают в совете и другие близкие к власти деятели вроде отвечающего за связи с правительством Эдуарда Вайно. Его сын Антон Вайно недавно был назначен главой администрации президента Владимира Путина. То есть, Москва внимательно следит за ходом собраний.

В таких условиях решать серьезные проблемы совсем не просто. Предшественник Николя Мора швед Бу Андерссон (Bo Andersson), первый иностранец во главе АвтоВАЗа, убедился в этом на собственном опыте. С 2013 по 2016 год он вдвое сократил безмерно раздутый штат и вбил в себе в голову необходимость пересмотреть подозрительные в некоторых случаях контракты с рядом местных производителей. В результате все, от председателя заводского профсоюза (38 тысяч членов!) Сергея Зайцева, до начальника Ростеха Сергея Чемезова и мэра Тольятти Сергея Андреева, стали требовать его головы. И в прошлом году она полетела. По всей видимости, альянс поставили перед свершившимся фактом.

Таким образом, перед Николя Мором стоит непростая задача. Чтобы убедиться в этом, достаточно на территорию завода (600 гектаров), над которой нависает синее административное здание. На КПП охранники внимательно следят за приходящими и уходящими. Люди в синих куртках с бесстрастными лицами обходят машины, проверяют документы пассажиров, смотрят под сиденьями, заглядывают в багажник и чуть ли не под капот. «Им нужно убедиться, что никто не выносит запчасти», — извиняющимся голосом объясняет представитель завода…

Воровство тут частая проблема? В любом случае, масштабы впечатляют. Плавильня, литейная, производство двигателей и трансмиссии… За исключением покрышек практически все производится прямо на месте. Нелепость в нынешнюю эпоху сильнейшей специализации. И вряд ли нужно объяснять, что сегодня механизм работает в замедленном темпе. Загрузка способного выпускать миллион машин завода составляет 45%. В текущих обстоятельствах сборочные линии по решению руководства работают всего четыре дня из пяти. Исключением стала лишь самая современная В0, которую альянс установил в 2012 году за 400 миллионов евро.

Только вот и так уже невысокие зарплаты (430 евро в среднем, 290 евро у рабочих — главный фактор конкурентоспособности) уменьшились на 20%. АвтоВАЗ предлагает сотрудникам участвовать в общественных работах, за которые платит правительство. «За последнее время мы перекрасили городские церкви», — говорит Николя Мор.

Для поддержки завода он также перевел в Тольятти производство кузовов Dacia для сборки на заводе в алжирском Оране, которые до недавнего времени выпускались в Румынии. Еще одной важной задачей является соответствие западным производственным стандартам. Хотя быстро этого добиться не получится. В плане производительности завод в Тольятти на 25% отстает от производства Dacia в румынском Питешти.

Не лучшие показатели демонстрируют даже модернизированные цехи. На заводе двигателей для Sandero, Logan и Nissan Almera идет японский «кайзен» (метод продолжительного улучшения). У входа Александр Егоров показывает таблицу с графиками и диаграммами: сравнительные показатели дюжины заводов со всего мира по таким параметрам как производительность, качество, время производства и т.д. Все это, конечно, интересно, только вот местное предприятие плетется в хвосте практически по всем критериям…

Стоит сказать, что АвтоВАЗ проделал большой путь. Было время, когда покупатель «Лады» мог поднять капот и обнаружить, что там не хватает пары запчастей. С приходом Renault качество улучшилось, хотя бдительность терять все равно не стоит. На стенах сборочного цеха В0, где выпускают «Лады», Dacia и Nissan, висят снимки с демонстрацией того, чего нужно избежать. На одной фотографии сотрудницы работают с кольцами на руках, рискуя тем самым поцарапать покрытие. На другой источником угрозы становится пряжка пояса. «При каждой смене бригады мы выделяем пять минут, чтобы напомнить инструкции», — объясняет бригадир.

Остается лишь восстановить имидж бренда. Покупатели зачастую предпочитают иномарки (особенно корейские) «Ладам», несмотря на их невысокую цену (от 5 тысяч 500 до 12 тысяч евро). «Мы собираемся несколько поднять статус продукции, сохранив при этом доступность, прочность и легкость в ремонте», — рассказывает Николя Мор. Его мечты доходят даже до возобновления экспорта. Не только в бывшие братские страны, но и в Африку, на Ближний Восток и даже в Западную Европу. «Мы думаем о преемнике Dacia Duster, который обладал бы лучшей проходимостью и конкурентоспособностью в плане безопасности и экологичности», — рассказывает он. Добиться всего будет очень непросто…