Олег Рукавицын: Люди — свечи

У нас один Всевышний, одна надежда. 

На второй день командировки от усталости уже дрожали колени. Лица всех увиденных за это время незнакомых людей свалялись в комок где-то на задворках восприятия. В душе было тесно, серо и холодно.

Сил не осталось даже на то, чтобы обедать.

А тут ещё «порадовали» тем, что обязательно нужно взять интервью у местного священника. Вот честно, очень не хотелось, но есть такое слово «надо».

В пристройке деревянной церкви мы сели за чашкой чая. И случилось маленькое, но очень отчётливое чудо. Не помню, о чём был мой первый вопрос, но на всю жизнь запомнилось ощущение.

Когда отец Павел начал говорить, мир перестал быть холодным и унылым. Казалось, втекал свет куда-то в сердце, заполняя теплом сведённые усталой судорогой кровеносные сосуды. Казалось, что мир хороший, что я тоже хорошая. Всё стало простым и любимым. Много раз я вспоминала этот день и всё пыталась понять, отчего так произошло.

Всё, что он говорил, было обычным, нормальным, много раз до этого слышанным. Я поняла – дело в том, КАК он это говорил. В нём самом жила любовь Господня. Он её чувствовал и делился ею. Потому что её бесконечно много. Отец Павел молод и у него глаза улыбаются.

Такие же глаза с лучиками у Альфита Шарипова. И то же ощущение простого и тёплого человеческого счастья появляется в душе после каждого его: «Ислам — это мир». Он на самом деле так чувствует. У него Всевышний добрый, щедрый, бесконечно терпеливый. Он его любит так по-детски тепло и восторженно.

Говорят, на войне не бывает атеистов. Когда больно, страшно и кажется, что рвётся ткань жизни, нет выхода, человеку совершенно необходимо знать, что есть высшее, вечное, любящее небо.

Каждый из нас проходит период в своей жизни, когда каждый день состоит только из трудностей, когда не остаётся ресурсов на преодоление боли – физической или душевной. И мы начинаем молиться.

На разных языках. Но всегда об одном – о любви. И в этот момент отчаянной надежды мы сами становимся как свечи. И Бог видит нас.

Иудеи, мусульмане, христиане — мы люди Книги. У нас один Всевышний, одна надежда. И не важно, какого цвета облачение священника. Конечно, Господь — это любовь, иначе жизнь уже давно бы прекратилась. Не оставляй, Господи.