«Ты помнишь, брат, дорогу на Саланг»: история одной судьбы

Минуло больше трех десятков лет, как Александр Ермаков вернулся из Афганистана, но в памяти навсегда остались суровые горы, земля, которая встретила наших солдат, боевые друзья.

   

Прошу направить меня в Афганистан

Он из поселка Краснощеково Оренбургской области, где и живет по сей день. Родители — сельские труженики: отец всю жизнь работал ветврачом, а мама — агрономом, бригадиром на молочнотоварной ферме и у овощеводов.

В 1983 году окончил Ильинскую среднюю школу. Мама хотела, чтобы сын поступил в институт, стал специалистом сельского хозяйства, что в то время было престижно. Он же считал, что должен отслужить:

— Тогда стыдно было, если в армию не пойдешь!

Чтобы не огорчать маму, всё же поехал подавать документы на агрофак сельхозинститута. Экзамен завалил, чему ничуть не огорчился, и с легким сердцем возвратился домой. Поработал немного в совхозе, затем отучился от военкомата в автошколе, где получил удостоверение водителя.

Осенью 1984 года призвали в ряды Советской армии. В военкомате будущим военным водителям обещали, что они поедут на Черное море, в Ялту, водителями береговой охраны. Но получилось иначе, направили всех в краснознаменный Туркестанский военный округ, в Ашхабад.

Через полгода Александру присвоили звание младшего сержанта и оставили там же, в «учебке», продолжать службу.  Он командовал в учебной роте отделением, учил молодых солдат.

Должность хорошая, можно было спокойно прослужить там до самого «дембеля». Но ребята, земляки, с которыми вместе призывались, вместе были в «учебке», уехали на ту сторону, а он остался…

Александр писал рапорта с просьбой направить в Афганистан, но неизменно получал отказ. Не пускал его командир роты: он пришел сюда после Афганистана, сам прошел эту войну… Этот мудрый, повидавший многое офицер пожалел родителей Александра — ведь он был у них единственным сыном.

Так прошло еще полгода. Затем командира перевели в другую часть, а на его место приехал молодой старший лейтенант, он его рапорт подписал.

И 21 ноября 1985 года Александр прибыл в часть в Афганистане, в 659-й отдельный автомобильный батальон. Часть стояла у города Хайратон.

— Служба как служба. На боевые задания мы не ходили, наше дело было перевозить грузы. Героического ничего в своей службе не вижу. Не я один там был, — коротко говорит он.

              

Саланг — «дорога жизни»

Батальон возил грузы по маршруту Хайратон — Кабул. Это дорога длиной в 500 километров через печально  знаменитый перевал Саланг. Это название в те годы узнал, пожалуй, весь мир.

Саланг… Древний караванный путь, по которому проходило еще войско Александра Македонского (с тех пор одно из ущелий называется Македонское ущелье или Ущелье слёз). Самый высокогорный перевал мира. Стокилометровая трасса, сжатая горами, вершины которых упираются в облака и вечные снега. В горах, в скалах, пробит глухой трехкилометровый тоннель.

Для воюющего Афганистана перевал стал «дорогой жизни». Именно по этой трассе главным образом доставлялись грузы из СССР в Афганистан — боеприпасы, продовольствие, гуманитарные грузы…

Дорога идет серпантином, на некоторых участках двум машинам не разъехаться: с одной стороны вплотную подступают скалы, с другой — пропасть.

Особенно тяжело было на обледенелой горной дороге зимой. Если КамАЗ, тем более груженый, потащит, то никакие тормоза не спасут. Поэтому машины двигались медленно, чуть ли не на ощупь преодолевая каждый метр…

Выезжали колонной. Кроме КамАЗов с грузом, в ней были мастерская на колесах, походная кухня, заправщик..

— В дороге всякое бывало, — говорит Александр.

Напряжения этих рейсов на высоте 4 тысяч метров не выдерживала техника, приходилось и двигатели в пути менять и прочее.

Летом стояла жара под 50 градусов:

— Ничего, нормально. Открывали окна в кабинах, проветривали.

Зимой — сырость, промозглые ветра.

Головокружительные серпантины, погодные капризы, когда за полчаса чистое безоблачное небо вдруг заволакивают тучи и всё вокруг превращается в снежную круговерть, — это Саланг.

Но если бы только погода… Саланг был одним из самых гиблых мест для советских солдат в Афганистане. Все, кто ехал по той трассе, видели на обочинах искореженные танки, БТРы, грузовики…  И самодельные памятники и обелиски погибшим советским солдатам и офицерам, которых здесь полегло немало. Душманы не прекращали попыток перекрыть эту дорогу на протяжении всех десяти лет войны. В горах, с их бесчисленными пещерами и подземными ходами, устраивали засады, неожиданно появлялись и бесследно исчезали в подземельях.

— Бывало, что обстреливали, — скупо заметил он.

Друг не вернулся из последнего рейса

Попадали в засады, подрывались на минах… Теряли друзей.

Был у него друг, Вася Ботич. В дороге с ним из одного котелка ели, последнюю сигарету на двоих курили, спали в одной кабине… Он на полгода раньше призывался, весной 1986 года должен был демобилизоваться…

Но в то лето в части много солдат и офицеров заболели тифом и желтухой, лежали в госпиталях. А в рейсы ходить кому-то надо… Вася остался на сверхсрочную службу. Сверхсрочникам полагался отпуск 45 суток, но он всё откладывался: говорили — позже, позже…

Уже стоял ноябрь, когда командир сказал: «Всё, в последний рейс сходишь — поедешь домой».

…Привезли Василия в часть мертвого.

— Тело не показали, сразу запаяли в «цинк». Машина тоже была изуродована. Видимо, подорвались на мине, — о смерти друга и сейчас тяжело вспоминать.

Отправили хлопца из Западной Украины домой в цинковом гробу.

Машина Ермакова тоже однажды наскочила на мину. Шли колонной как обычно. Основная часть пошла дальше, на Кабул, а пять машин, в том числе и его, повернули на Кундуз, куда надо было доставить груз. На этой развилке и случилось всё…

Но смерть обошла его стороной, отделался контузией. В госпиталь не поехал, отвалялся, как говорит, у себя в санчасти.

Осталось «афганское братство»

Александр тоже переслужил, вернулся домой только 14 января 87-го года.

— Я еще рано пришел. У нас в феврале, в марте уходили «осенники». Пока молодые из нового призыва пройдут «учебку», в часть они попадают где-то к Новому году. Потом их надо «обкатать», — говорит он.

Двадцатилетние ребята, но уже повоевавшие солдаты, они не могли бросить новичков одних в это пекло. Опекали их, молодых, необстрелянных. Садились рядом в кабину и показывали трассу: где, за каким поворотом может подстерегать опасность, как вытянуть на затяжном многокилометровом подъеме… Несколько ходок по неспокойной дороге с заменщиками надо было сделать, чтобы те почувствовали себя уверенно.

В последний рейс из Хайратона Александр отправился в сторону Союза: на Термез — домой…

Вместе с товарищами заехал к другу под Ташкентом и потом уже — на Оренбург.

Ребята, с которыми когда-то вместе служил, живут сегодня в разных концах бывшего Советского Союза. Страны больше нет, но осталось «афганское братство».

— В армии сразу видно, кто мразь, а кто — человек. Там всё сразу наружу вылазит, как ни маскируйся, — заметил он.

Они поддерживают связь, продолжают общаться по Интернету.

После службы пошел в органы внутренних дел, но в 35 лет был вынужден уйти на пенсию. Остаться в таком возрасте не у дел, тем более мужчине, непросто. Конечно, переживал, одно время пытался найти облегчение в вине, но взял себя в руки, теперь это в прошлом. Да и жизнь продолжается: есть хорошая семья, близкие, родные люди. Жена, Ольга Васильевна, директор Краснощековской школы. Старший сын работает инженером пожарно-охранной сигнализации в «Газпроме», в г.Салавате, младший — учителем физкультуры в школе. Сам он сейчас работает сторожем в школе. Дом, хозяйство требуют заботы:

— Скотину помаленьку держим… Живем, не тужим.

Пожалуй, только пройдя через испытания, начинаешь понимать и ценить простые радости жизни.

За выполнение интернационального долга он награжден Почетной грамотой Президиума Верховного Совета СССР, медалью «От благодарного афганского народа». Служба в милиции отмечена двумя медалями «За безупречную службу в МВД».

…В этот день, 15 февраля, ветераны вновь вспомнят армейские годы, боевых друзей. И снова кто-то скажет: «Ты помнишь, брат, дорогу на Саланг…»