«Любовь и голуби» на сцене: Оренбургский театр драмы представил премьеру

Перед началом премьерного спектакля в зрительном зале четко обозначились три основные зрительские группы: первые (их было немного), потирая руки, говорили что-то вроде «ну, посмотрим, как они справятся,  меньшовский фильм им точно не переплюнуть»; вторые (их было больше) искренне ждали чего-то нового, необычных художественных открытий; третьи (это была, в основном, молодежь) просто пришли в театр, понятия не имея, что они будут смотреть, – бывает и такое.

Надо сказать, что все три зрительские категории получили то, чего ожидали. Да, фильм Владимира Меньшова слишком хорошо засел в памяти всех, кто его посмотрел – яркое воплощение сюжета, блестящие актерские работы просто не оставляли возможности делать бледную копию. И те, кто ждал реинкарнации героев Александра Михайлова (Вася Кузякин), Нины Дорошиной (Надюха Кузякина), Сергея Юрского (дядя Митя), Натальи Теняковой (баба Шура), и особенно Людмилы Гурченко (Раиса Захаровна) с трудом могли представить, что эти роли могут исполнить другие артисты, более того, хорошо исполнить. Но, исходя из распределения ролей в спектакле Оренбургского театра, можно сделать вывод, что это вполне возможно.

Так, исполнитель роли Василия, Дмитрий Гладков, ни коим образом не копируя своего именитого коллегу, создает яркий характер деревенского недотепы, романтика-голубятника, готового последние деньги из довольно скудного семейного бюджета истратить на покупку новой пары породистых голубей. Он прост и незатейлив: всю жизнь прожил в небольшом поселке, с трудом представляет себе, как живут люди в больших городах, для него понятия «коктейль» и «бармен» сродни чему-то космическому. Потому и понятно его внезапное увлечение женщиной из «другого мира», Раисой Захаровной, с которой судьба свела его на курорте.  Гладков убедительно рисует характер простого русского мужика из сибирской глубинки, с его немного косноязычным говором и ясными глазами, открытыми для всего нового. Но когда наступает прозрение и понимание того, что главным в его жизни все-таки является оставленная семья (Надюха и трое детей), Гладков также убедителен в стремлении назад, в родной дом и к любимым голубям.

Но главным персонажем комедии все-таки является Надя Кузякина. В исполнении Натальи Реневой скромная деревенская жительница превращается в настоящую героиню – хранительницу домашнего очага, на долю которой выпадает немало испытаний, главное из которых – неожиданная измена мужа – «Да как же это! Ведь тюфяк-тюфяком, за двадцать лет совместной жизни ни разу на сторону не ходил!»

Наталья Ренева играет женщину сильную в своей слабости. Диву даешься, как в этой маленьком существе уживаются вместе страсть и ненависть, доброта и показная жестокость, которая моментально исчезает, стоит только сказать кому-то, что она неправа. И потому так органично выглядят сцены, когда Надюха прощает «изменщика» и решает начать все сначала.

В комической паре стариков-соседей – дяди Мити и бабы Шуры первую скрипку, несомненно, играет Надежда Величко. Каждый выход её героини сопровождается аплодисментами, и это есть свидетельство выдающегося актерского мастерства.

А вот исполнительнице роли разлучницы Раисы Захаровны из отдела кадров Наталье Лавриненко так и не удалось сбросить с роли шлейф, оставленный Людмилой Гурченко. Да и то правда, переиграть великую приму не удавалось никому.

Нельзя не сказать о двух моментах, которые послужили безусловным украшением спектакля. Первое и главное – эти живые голуби в настоящей голубятне в самом центре сцены. Птицы живут своей жизнью – воркуют, курлычат и ни на минуту не дают забыть о главном посыле пьесы Владимира Гуркина – село умирает, когда из него улетают голуби. Вася Кузякин не дает этому случиться, значит, жизнь будет продолжаться.

Второй момент, украсивший спектакль – это музыка, вернее, как обозначено в программке – квартет деревенских музыкантов (три певицы и баянист). Они появляются после каждого ключевого эпизода спектакля, исполняя соответствующую моменту песню: в самом начале, когда все пока хорошо – задорные частушки «Ёлочки-сосёночки, зеленые колючие»; в момент явления разлучницы – страстный романс  «Ай-ай, в глазах туман, кружится голова…», а ближе к финалу, когда любовь героев вступает в новую фазу – красивую песню «Жду любви не вероломной, а такой большой, такой огромной..».

Но все это мы обсуждали то, как спектакль сумел обрести свое собственное лицо, не зависящее от популярного фильма. А в зале ведь были люди, не имеющие о меньшовском шедевре ни малейшего представления. Для них все сюжетные коллизии были абсолютным открытием, причем приятным во всех отношениях. Так что не нужно уповать на то, что подобные эксперименты в театре не нужны потому, что есть непревзойденный образец. Все можно. И Рифкат Исрафилов это убедительно доказал. Спасибо.